Пока собираюсь с мыслями, чтобы набрать мужа, телефон повторно оживает. Правда звонит уже не Демид, а классная руководительница Леона.

Странно, обычно она в такое время не тревожит. Да и звонит крайне редко, в основном, когда сбор денег на очередной ремонт. Хотя Демид капремонт оплачивал уже неоднократно.

И его, кстати, за эти годы так и не закончили.

Поднимаю трубку, здороваясь с женщиной, и тут же краснею. От ушей до пят. Покрываюсь испариной, а дыхание прерывается. Я привыкла слушать похвалу в сторону сына и испытывать за любимого ребенка исключительно гордость, а сейчас готова сквозь землю провалиться.

Потому что нас с Демидом вызывают в школу. И не просто так,на беседу, а именно к директору.

Пытаюсь уточнить причину, но Лариса Раилевна говорит, что все подробно при встрече. Но все удается выпытать, что на сына написали заявление.

Женщина еще раз повторяет время и кладет трубку. А я трясусь от страха.

Вряд ли Леону будут вручать грамоту за особые заслуги.

Как же все не вовремя.

— Демид, — встревоженно сама перезваниваю мужу. Сейчас не до претензий, дело серьезное.

— Диана, какого черта? Куда ты делась? Где дети?

Хмыкаю. Стоило просто уехать, и ему стали мы интересны. Ну нет, дорогой, так не пойдет.

— Мы уехали к моим родителям.

— В гости? — голос успокаивается. Я и раньше уезжала с детьми, правда всегда его предупреждала.

Интересно, за время нашего отсутствия он таскал всяких личностей в наш дом?

— Нет, пока здесь поживем. А потом решать буду.

— И что это значит?

— Мне правда нужно объяснять?

По мне так все предельно ясно. Странно, что Демид под дурачка косит.

— Детский сад, Ди. Сбегаешь из дома, как маленькая девчонка. Топаешь ножками. Детям думаешь вообще все это нравится?

— Да, зато им очень нравится гулящий отец, — злость клокочет в груди. Как долго он пытается делать меня виноватой во всем, — Впрочем, это сейчас неважно, Демид. Есть кое-что поважнее. Завтра нас ждут у директора. У Леона серьезные проблемы.

— Сходи одна, Ди. У меня переговоры.

— Нет, Аристов. Послушай меня внимательно, это наш сын, а не только мой. И наш сын избил одноклассника. Его родители написали заявление в полицию, все серьезно. Ждут нас обоих, завтра в 15:00. Подвинь уж своих шлюх на вечер, будь добр.

Скидываю трубку, потому что еще секунда, и наговорю лишнего. А эмоции ни к чему. И так их стало слишком много.

На следующий день я уже стою на крыльце, переминаясь с ноги на ногу. С Леоном утром переговорить не удалось, он быстро убежал на занятия. А вечером я долго укладывала Злату, из-за зубов малышке совсем нездоровится. Пришлось оставить с матерью, однако переживаю все равно как они там.

В ожидании мужа прикусываю нижнюю губу, не хочу выяснять отношения, хочу просто решить вопрос с сыном. Это ужасно. Как мой ласковый мальчик мог кого-то избить? Разве такому мы его учили?

Из-за поворота появляется машина Аристова, я тут же выпрямляю осанку и поправлю волосы.

Но моя уверенность летит в бездну, когда я замечаю на пассажирском сиденье девушку.

Блондинка. Это все, что мне видно. И это все, чтобы понять, кто она такая. Очередная молодушка, что позарилась на кошелек моего мужа. Замечательно.

Боль пронзает каждую клеточку тела, даже воздуха не хватает. Хочется закричать, сильно. Чтобы выпустить все женское горе наружу. Но я держусь. Сжимаю пальчики в тесных лодочках, чтобы усилить физическую боль и притупить душевную.

Кажется, я нашла новое средство. И ничего в этом хорошего нет.

Вонзаю свой французский маникюр в мягкие ладони, но в этот раз фокус не получается. За грудиной жжет и плачет сердце.