Разве что какое-то издевательство, чтобы опозорить меня еще больше в глазах людей. Ха! Куда уж больше? Меня и так недолюбливали, а теперь…

– Долго стоять будешь? Надо скорее домой… Скорее, Рамина! Тупая ты скотина!

Ее тычки в спину и оскорбления меня не трогали, ведь я поняла, что мы сейчас вернемся домой и нам обеим достанется за то, что не купили то, за чем пошли, а когда до отчима дойдут слухи о том, что случилось на рынке, не знаю, что и будет.

Страх струился по венам, и только мысль о том, что мама заберет драгоценности у бабки и поможет мне сбежать, держала на плаву. Мне казалось, что ей выгоднее будет избавиться от меня и ребенка в придачу. Да, точно.

Я же всем мешаю, без меня всем станет легче. Раньше за овцами присматривал соседский мальчик за небольшую плату, потом он вырос и перестал помогать, но можно же найти другого мальчишку.

А что касается того, что они скажут про мою пропажу вместе с ребенком, об этом тоже предстояло подумать, но сейчас было не до этого.

Пока я думала, уйдя в свои мысли, сестра семенила рядом со мной и бурчала под нос, проклиная меня по чем свет, и ее запала хватило до самого дома. А когда мы пришли, навстречу вышла мама.

– А где ваши покупки? Девочки… Рамина, что с тобой?

– Давай-давай, расскажи, что ты устроила, – пихнула меня в бок Бикташ, злобно ухмыляясь и упирая руки в боки. – Она такое натворила!

– Что? – мама открыла рот и прижала ладонь к груди, кривя лицо в недовольной гримасе. – Деньги потеряла или что?

– Она мужа своего встретила, Мансурова, притащился на рынок с невестой! Бесстыдник! А тут господин Мусса идет…

– Ох, да как же так? – охнула мама. – Не может быть! Он теперь знает, что наша Рамина замужем?!

Обвиняющий взгляд матери метнулся в меня, словно я одна была виновата в том, что правду не удалось утаить. Бесполезно объяснять, что выдал нас Амир.

– Это что! – закивала сестра. – Рамина натравила муженька на господина Муссу! Ох, что он с ним сделал, так-о-о-о-е… – протянула она, и мама еще больше побледнела, до зеленого оттенка. – Унизил его, на землю бросил и в рот запихал комок грязи! Дикарь!

– Нет, – не поверила мама, – что ты такое говоришь? Прямо при всех, при невесте? Да как так?

И она взглянула на меня так злобно, что я пошатнулась. Еще не рассказано было до конца, что случилось, не прояснено, а она уже вынесла приговор, который четко читался в ее глазах. Виновна. Навлекла на семью позор. Такой, от которого не отмыться и который видел весь аул. В ее глазах увидела, как она жалеет, что приняла меня обратно. И это ударило меня так больно, что я даже не поверила, ведь думала, что уже смирилась с маминой нелюбовью.

– Иди мойся, – подошла ко мне мама и дернула за рукав, он единственный был более-менее чистым, – мойся, корми ребенка, а потом надевай лучшее платье.

– Зачем? – уставилась я на нее, сглатывая волнение.

Бикташ придвинулась ближе, ей стало любопытно.

– Пойдешь к Муссе извиняться, а ты что думала? Я это за тебя должна делать? Или Салават?

– Ха, – вставила слово Бикташ, – твоя дочь привыкла, что за нее всё делают, ребенка воспитывают…

– Зачем ты так? – метнула я в нее обиженный взгляд, – я Лейлу могу забрать, если ты не хочешь ее воспитывать.

– Чего заговорила? Чего заговорила-то? – пошла сестра на попятную. – Я мать. Как ты ее заберешь?

– Чего разорались на весь двор? – почесывая пузо, виднеющееся из-под грязной майки, на крыльцо дома вышел Салават. – Вам дома не говорится? Покупки где? И почему Рамина вся грязная?

Уже в доме отчиму поведали во всех подробностях, что случилось на рынке. Я метнулась в свою каморку, чтобы снять наконец грязное платье и привести себя в порядок. Как бы то ни было, моя доченька должна была получить молоко. Ее я поставила на первое место, и это помогло мне справиться с волнением, к тому же у родни появилось время, чтобы вдоволь почесать языки на мой счет.