— Замри!

И управился буквально за минуту.

Когда мешалка была включена, Ниарика жалобно спросила:

— А теперь можно?

— Да, — согласился Реток и первым схватился за жемчужину.

— А что это будет? — спросила довольная Ниарика.

— Хлеб. Два или три каравая.

— А мне дашь попробовать, Рет? Маленький кусочек…

— Конечно, — улыбнулся Реток. — Целых два!

Ещё он насыпал Ниарике полные карманы сухарей

Так что когда вернулся Рикорис с помощниками, Реток выдал им из кладовки три мешка муки, четыре мешка сухарей и даже часть закваски не пожалел. Расстроился он только от замечания Эльзы:

— И с кухни начатый мешок отдай, Рет! А что это шумит?

— Мешалка работает, — буркнул Реток. — Сырое тесто тоже отдать?

— Жук ты пустошный, Рет! Тесто не надо. А вот дроблёное зерно для каши отдай всё!

А вот этот момент окончательно отравил жизнь Ретоку. Но ведь он сам дал слово, что будет беспрекословно выполнять приказы Эльзы. Хотя… Только те, которые ей не навредят!

— Это невозможно! — возмутился Реток. — Где это видано — оставлять караван без припасов! А если… Если Рикорис не врёт, а просто не знает! И мы застрянем в Пустоши?! Что вы есть будете?!

— Реток Тарик! — Эльза нахмурилась и со значением сказала: — Я приказываю…

Он ушёл в кладовку недовольный, а Ниарика хмуро заявила:

— Не кричи на Рета! Он хороший! И заботится сейчас о тебе! А не обо мне…

Эльза посмотрела на девушку и улыбнулась:

— Знаю, Ниа. Но о тебе он уже позаботился? Сухари из карманов выпадают…

— Где?! — Она принялась вертеть головой, рассматривая пол. А когда Эльза засмеялась, лицо Ниарики тоже посветлело: — А обо мне он имеет право заботиться! — Немного подумала и уверенно продолжила: — Даже должен!

***

Бигрон Быстрый, распорядившись отправить часть нежданной добычи на склад, а остальное поделить, коротко подвёл итог:

— У доброго отца добрая дочь…

Ещё ему пришлось выслушать длинную тираду от одной из своих жён. Говорила она тихо, практически шёпотом, а Бигрон недовольно хмурился. Наконец он прикрыл жене рот ладонью и, печально вздохнув, сказал:

— Жемчужину видел. И что? А если… Сам заварил, сам и расхлебает.

***

Было и то, что в этот день порадовало Ретока. Он как раз заложил первый каравай в печь, когда по крыше забегали, немного постучали и принялись ругаться. Ему хватило одного взгляда в окно, чтобы крикнуть:

— Вуаль перевернули! И гвоздём её не пробьешь! Надо в дырки готовые попадать!

Совет помог. И после интенсивного стука всё стихло. Зато заявился Рикорис с пучком тонких верёвочек в руке. Он подобрал щепки от рамы окна, которые Реток, подметая пол, оставил в углу, и принялся колдовать над ними. Довольно скоро он вставил крестовину в оконный проём и вновь пустил в ход верёвочки.

— Что называется — без единого гвоздя! — похвалил Реток работу.

— Это вы ещё не видели, как они вшестером обновили мост перед пещерой Последнего Шага невесты! — с гордостью сказала Ниарика. — Всего за пять дней!

— Так свадьба была у Мика, — улыбнулся Рикорис. — А мост совсем плох… Как было не помочь?

— А что за пещера? — поинтересовался Реток.

Рикорис вдруг принялся вдумчиво собирать оставшиеся верёвочки, и ответить за него попыталась сестра:

— Ну, это там… Где девушка с женихом делают последний шаг… К…

Выручила её Эльза.

— С окном понятно. Хорошо сделал. А где мой хрустальный кувшин для компота?

Рикорис поднял глаза на Эльзу, обескураженно покачал головой и посмотрел на стол.

— Да, — подтвердила Эльза его подозрения. — Именно здесь он и стоял.

— Может, и не он его разбил, — пожал плечами Реток. — Мы тогда в туннеле сильно покрутились! Даже вуаль оборвалась! А черепки я смёл в мусор. И вообще, леди Эльза! Нельзя так наседать на своего… На парня за глиняный кувшин! Пойдём, Ниа. Пора хлеб вынимать.