— Конечно! — с облегчение заверил Рикорис. — Только вечером, когда солнце сядет. И вода в озере всегда тёплая.

— При чём здесь вода?!

Купаться в темноте в её планы не входило.

— Надо ноги или руки в воду опустить. Только тогда можно спрашивать.

— Значит, вечером я пойду к озеру! — решительно заявила Эльза.

— Я с тобой, — сказал Рикорис. — Чтоб не заблудилась. И вопросы надо задавать, чтоб ответы короткие были. А не как я и подобные мне дураки…

— Хорошо, — согласилась Эльза. — Держи ещё сухарик!

Сухарь Рикорис взял, но Эльза заметила, что он спрятал его в карман.

Они сидели и разговаривали, пока повозка не остановилась около них. И Эльзе показалось, что Рикорис теперь улыбался чаще и был доволен. Если не счастлив…

***

Реток проснулся и тут же ощутил, что в комнате что-то не так… Ещё до того, как он открыл глаза, рука легла на рукоять ножа. Но тут же отпустила оружие, потому что… Таких огромных коричневых глаз Ретоку видеть ещё не приходилось. Не таящих в себе угрозы, внимательных и красивых глаз.

— Ты Реток, — убеждённо сказала девушка. — А я Ниарика. Я буду звать тебя Рет, а ты меня Ниа.

Реток сел на кровати, тряхнул головой и подумал, что ему на эти слова девушки, сидящей на стуле, возразить совершенно нечего. Но и пускать на самотёк разговор он не собирался.

— Ты давно здесь?

Для пущего эффекта Реток нахмурил брови. И Ниарику это почему-то напугало.

— Да… Но я ничего не трогала!

— Это хорошо, — кивнул Реток. — А зачем ты здесь?

Вместо ответа Ниарика коснулась чего-то на груди, и рука Ретока в точности повторила это движение. Он удивился, нащупав какой-то тёплый камешек, и опустил голову, чтобы рассмотреть его.

— Это жемчужина памяти, — пояснила Ниарика. — И ты… Ты будешь носить её!

Последние слова прозвучали несколько истерично. Или с оттенком ужаса.

— Это ты мне её надела? Пока я спал…

Она вздохнула и мелко закивала:

— Да. Я решила, что так будет лучше.

— Почему?

— Ты красивый! Ой… — смутилась Ниарика. — И несчастный.

Разглядев девушку, Реток вполне мог вернуть ей замечание о красоте, но вот второе…

— Почему это я несчастный?

— Так Эльза сказала Рику, — зачастила Ниарика. — Я подслушала. Но… Теперь тебе не надо быть несчастным! Я сделаю всё, чтобы ты…

Ниарика вновь смутилась и опустила голову.

Реток тоже опустил глаза на её колени. Тонкие штаны не могли скрыть их округлость, и Реток улыбнулся: «…Женись и созерцай!» Да и руки… Не в эти ли ладошки он во сне сыпал сияющую смертную росу?..

Реток поднялся на ноги и спросил:

— И что? Мы теперь жених и невеста?

Она тоже встала и со вздохом сожаления ответила:

— Нет… Но мы можем гулять вместе… Ведь можем?

Ростом она оказалась Ретоку по подбородок. А когда Ниарика подняла лицо и несмело улыбнулась, он вдруг понял, что никогда и никто ему, Ретоку, так не улыбался. Улыбкой, предназначенной лишь одному ему.

— Можем, — согласился он. — А у тебя очень красивые глаза, Ниа.

— Правда? — почти прошептала она.

— В этом соврать невозможно, — улыбнулся Реток. — Но глаза полностью соответствуют лицу.

Она чуть нахмурилась, а потом счастливо заулыбалась.

А он так и не понял, почему поднял руку и погладил Ниарику по длинным шелковистым волосам. Но ощущение Ретоку очень понравилось.

— Надо отогнать повозку на место, — сказал он. — А где Эльза?

Ниарика опустила голову, чтобы он не увидел, как она хмурится.

— На камне сидит. Ей этот влюблённый олень жемчужину всучил, а теперь хвост распускает.

— Олень с распущенным хвостом… — Он хохотнул. — А кто это?

— Мой брат Рик.

— Понятно. А ты мне тоже всучила жемчужину?