Эльза сначала обиделась — решила, что Рет ей не доверяет. Но минут через десять заметила, что он не вертит головой в шлеме, а его дыхание стало ровным и редким.

А Реток, перед тем, как провалиться в сон, думал о том, что этот маг Кай совершенно не прав — не может ничего быть между караванщиком и леди… Вот и дед утверждал, что во всём должен быть порядок, тогда и караван домой вернётся. А колено?.. Красивое! Но и у него обязательно появится своё красивое колено… Два…

Сон пришёл к нему совершенно безумный: Реток набирал полные горсти сияющей смертной росы и сыпал её на маленькие девичьи ладошки… Вот только лица девушки разглядеть никак не мог…

***

Проснулся Реток в полной уверенности, что только что получил от старшего повозки удар палкой по колену. Такой приём частенько практиковали старые караванщики в отношении молодых. И не поспоришь! Спать на дежурстве — последнее дело!

— Я не сплю! — уверенно заявил Реток, озадачив Эльзу.

Он попытался вскочить на ноги, не сняв шлема, рухнул обратно в кресло и только тогда ощутил, что в левой ноге устроила танцы сотня ежей. Реток принялся, подвывая, растирать бедро и колено рукой:

— У-у-у-й-й….

— А вот нечего сидя спать! — язвительно заявила Эльза.

И тут же подумала, что она-то ничуть не лучше…

— Белым бальзамом ногу натри — и горячий душ, — посоветовала она. — Легче станет.

Реток снял шлем, с трудом встал с кресла и простонал:

— Всё наоборот… Горячая вода бальзам смоет…

Он хромая отправился в коридор, а Эльза удивлённо покачала головой:

— Смотри-ка ты! Соображает!

Под тугими струями горячей воды Ретока посетила странная мысль: «А что, если это призрак старого караванщика меня наказал за неподобающее поведение? А то и сам дед Реток?!» Но, по мере того, как танцующие ежи успокаивались в ноге, такая идея казалась ему всё более дикой: никто и никогда не видел призраков ни в одной из повозок. Полнейшая чушь!

Когда Реток вернулся в комнату управления, Эльза уловила лёгкий запах ёлки.

— Отпустило, Рет?

— Угу. Ногу отсидел… Долго я спал?

— Около трёх часов. И улыбался. Что-то хорошее во сне видел?

— Не знаю пока, — усмехнулся Реток. — Пустошь всё переиначить может.

— Пустошь спокойна, — улыбнулась Эльза и зевнула.

— А вот вам следовало бы поспать немного. Мы достаточно близко к цели, и вам следует быть бодрой. А два часа дежурства я потом честно верну.

— Правда? Наверное, ты прав, Рет… Но только через пять часов меня разбуди!

И она ушла к себе. А Реток усмехнулся и согласно кивнул:

— Как скажете, леди! Шесть — значит шесть!

Дежурство выпало на редкость спокойное, и Реток часа два прикидывал не разбудить ли ему Эльзу при помощи сирены… Но к концу третьего часа пришёл к выводу, что случайностей в караване и без того хватает, а вот намеренное свинство с его стороны недопустимо.

Он ещё раз проверил карту, отметил место, где встретилась странная тварь в виде гусеницы и решил, что писать письмо просто глупо. Да и увидит ли отец эту карту когда-нибудь? Реток в этом сильно сомневался — ничего хорошего он от кочевников не ждал. Хотя на караваны они давненько не нападали.

Эльза проснулась сама и выглядела злой даже после того, как умылась.

— Отдавай мои два часа дежурства! — потребовала она.

— Не могу, — возразил Реток. — Ещё своё не отсидел. А караванщик, проснувшись, должен размяться, поесть и отдохнуть. Отдых после сна — это самое важное!

Что-то в его рассуждениях не нравилось Эльзе, но вот её желудок полностью поддержал Ретока. Она молча поела и спросила:

— Сам-то ел?

— Конечно, — заверил Реток. — «Голодный караванщик — готовое блюдо в Пустоши».