Эльза уселась в кресло и надела шлем. Понятно, что смотреть было особенно не на что — Пустошь, она Пустошь и есть. Орудия били только вперёд, да и то редко. А уж разобрать по каким целям — это оказалось Эльзе не под силу. Хотя Рет и говорил, что кроме гиен до крепости ничего нет.

— Мне кажется или мы по дуге движемся? — спросила Эльза.

— Всё верно, — откликнулся Реток. — Слева от нас несколько сосущих ловушек, вот и проложили дорогу в стороне. Мы сейчас над каменным языком идём, а ловушки на камнях не живут.

— Как они выглядят, Рет?

Эльза пыталась приблизить и разглядеть неведомую опасность, но ничего не получалось.

— Обыкновенно выглядят, — пожал плечами Реток. — Большие круги, словно из песка мелкого. И стоит на него наступить или что-то бросить, как земля в круге проваливается и получается воронка с дырой в середине. Туда всё и скатывается.

— А что за тварь там обитает?

— Понятия не имею. Да и никто не знает, наверное. В эти воронки караванщики гранаты кидают. Нам показывали.

***

Один час своей смены за управлением Реток не досидел. Эльза заявила, что хочет есть, и потребовала жареного мяса «как в прошлый раз». Предложение расправиться с остатками сыра она не отклонила, но только с условием последующего обеда. Ну и обещала вернуть недоработанный час смены позже.

Как и обычно, Реток-повар принялся за все дела почти одновременно. Он срезал с копчёного окорока пару пластов мяса, распустил его на широкие полосы и бросил отмачиваться в тазик с водой. Тут же отмерил муку, соль закваску, воду и включил мешалку. Ещё вода понадобилась для компота, как и немного сахара и, не жалея, сушёные яблоки и сливы.

Тесто мешалось, компот стоял на конфорке и Реток решил сделать ещё кое-что. Молодые караванщики в пути иногда варили себе сахарную карамель. Дело простое, но требующее внимания. Однажды варщики сладости проворонили, карамель вспенилась… И Реток хорошо запомнил чад горелого сахара. Как и лицо старшего повозки…

Но сейчас старший караванщик вряд ли накрутит уши за расход ценного продукта, и Реток смело зачерпнул ковшиком из мешка сахар. Пришлось постоянно мешать карамель не отходя от плиты, однако результат Ретока порадовал. Ещё он сыпанул в горячую тягучую жидкость мелко нарезанной сушёной сливы, а затем разлил варево на три листа вощёной бумаги.

Мешалка выключилась, и Реток переложил тесто в печь. Здесь всё было совсем просто: повернул ручку, а остальное происходит автоматически.

Обсушил мясо, уложил на сковороду, посыпал сушёной травкой и плотно прикрыл крышкой.

А между дел он ухитрялся следить за батареей и бегать в комнату управления. Не то чтобы сомневался в своих расчётах или не доверял Эльзе… Осень всё-таки! Время спокойное. Но… Он считал своим долгом следить за всём, что возможно. Ведь его отправил с Эльзой отец!

Хотя… Понятно, что Кират Тарик принёс клятву герцогу Арлею. Да и дед перед смертью взял с отца слово блюсти интересы герцога… Понятно, что Эльза полностью соответствует обеим клятвам! Но почему отец отправил именно его?! Доверяет? Однако оба раза Кират отправлял сына в Пустошь под началом других… Может, и наказывал спускать с Ретока три шкуры, но в свои караваны не брал.

А ещё Кират Тарик прекрасно должен был знать, что одиночные повозки много лет не ходили в Пустошь. Потому что большая половина таких храбрецов сгинули без следа…

Значит, доверил сыну исполнять обе свои клятвы!

Собственно, Реток и не сомневался, что повозка без проблем дойдёт до техников и земель рудокопов, а вот дальше… Дальше он с караваном не ходил — у рудокопов оказался очень выгодный заказ. Какие-то тяжеленные кожаные мешки. Как понял Реток и другие молодые караванщики — контрабандный товар. Потому что разгрузили его на границе Зинкара.