Ну ничего! Отольются ещё волку овечьи слёзки!
Вдоволь себя нажалев, забываюсь беспокойным сном.
Утро следующего дня проходит уже как обычно. Я завтракаю с Людмилой Васильевной. Мы много болтаем и приступаем к заготовкам праздничного новогоднего ужина. Она не вспоминает вчерашний инцидент, а я стараюсь не терять оптимизма, хоть на душе становится настолько тяжело, аж дышать муторно. Я столько времени не видела близких, не говорила с мамой. Даже не знаю, что с ней. В порядке ли она. Ещё и Денис куда-то запропастился. Будь он неладен! Хотя, если вспомнить, что он говорил о маме и Владимире Петровиче, видеть его совершенно не хочется.
— Людмила Васильевна, — начинаю я снова пытать фортуну, усердно натирая цесарку специями, — понимаете, сегодня Новый год. Я уже несколько дней не говорила с мамой. Мне хотя бы узнать как она, поздравить. Не одолжите ещё раз телефон? — спрашиваю и задерживаю дыхание, устремив взгляд на женщину.
Она перестаёт возиться с форелью и смотрит на меня с сочувствием.
— Полечка, прости, но я не могу. Мне совершенно не жалко, но…
— Он вам угрожает?
— Кто? — она удивлённо округляет глаза и откладывает нож, разворачиваясь ко мне.
— Денис. Я слышала вчера утром ваш разговор. Он вам угрожал. Людмила Васильевна, мы просто ничего ему не скажем. Он не узнает. Я всего лишь поговорю минуту, и всё.
— Да бог с тобой, Полечка! Мне никто не угрожал. Ты неправильно всё поняла. Денис… он… просто попросил остаться и приглядеть за тобой. А для меня это сделать не так просто. У меня дома муж парализованный после инсульта. Детей у нас нет. А за ним уход нужен. Мне пришлось сиделку просить, чтобы она осталась на ночь. Видишь ли, я не могу рисковать этой работой. С таким графиком, оплатой и близостью от дома я больше нигде не найду ничего и близко похожего. А Денис, он ещё и заплатил неприлично много. А я не могу отказываться от денег. Пойми, все эти массажи, препараты, сиделка, опять же, требуют много затрат. Извини, пожалуйста, но я не могу так рисковать…
— Я… поняла. Простите, я не знала.
— Ну что ты! Откуда ж тебе знать. Полечка, а ты с Денисом давно знакома?
— Нет, — удивляюсь её вопросу. Людмила Васильевна, в принципе, насколько я успела заметить, не любитель посплетничать, особенно про обитателей этого дома. — А что? Почему вы спросили?
— Видишь ли, я работаю в этом доме уже много лет. Про этих людей разное говорят, но далеко не всему сто́ит верить.
— Это вы о чём?
— О том, что, прежде всего, сто́ит доверять своим ушам, глазам и сердцу.
Мне сразу вспоминаются те жуткие фото в столе Дениса. Но прямо спросить об этом не решаюсь.
— А бояр… Артур с Денисом родственники?
— Ты лучше спроси у Дениса, — мягко, с улыбкой отказывает женщина. И я понимаю, что откровения на сегодня закончены.
Праздничного настроения не то что нет, меня буквально происходящее настолько удручает, что хоть волком вой. И ёлка эта красивейшая, и изысканный ужин, и редко мелькающая физиономия Артура, всё угнетает и мучительно свербит в груди. А всё потому, что сейчас я должна быть в другом месте и с другими людьми. А не вот это всё…
Как только приготовления подходят к концу, я сразу же сбега́ю к себе, сославшись на плохое самочувствие. Артур даже отпускать меня не хотел, а потом предложил снова вызвать врача.
К слову, чувствую я себя к вечеру, и правда, хуже.
Слабость и повышенная температура берут своё, и засыпаю я до двенадцати. А просыпаюсь от лёгкого, нежного и очень приятного поглаживания по лбу и волосам.