— А-а-а-а… Блин! — уже в голос кричу, потому как терпеть это становится невмочь. — А-а-а… Больно… Жжёт всё… Господи…

— Поля, — слышу настойчивый голос Дениса совсем рядом. — Не три кожу! — Арт, тащи наверх молоко. Всё, что есть, — говорит он всё время чихающему и матерящемуся боярину.

Легко сказать, не три!

— А-а-а-а… М-м-м… — реву я и прячу лицо в сгибе своего локтя, в надежде хоть как-то облегчить свои мучения. Но становится только хуже!

У меня грудь и шея огнём горит! А глаза режет так, словно в них кислотой брызнули.

— Я сказал, не шоркай! — он насильно отводит мою руку от лица и подхватывает меня на руки. Чувствую, как быстро мы поднимаемся по лестнице. Про то, чтобы открыть глаза, даже не помышляю. Это попросту невозможно! К нескончаемому мучительному потоку жгучих слёз добавляются сопли. Ещё и во рту всё жжёт. А открытая кожа горит огнём.

— М-м-мне больно… — стону я, снова пряча лицо в рукав, как слепой котёнок, и помимо воли растираю шею. — Очень больно… Всё жжётся…

— Малыш, потерпи немного, — чувствую, как Денис быстро ставит меня на пол и снимает куртку. — Сейчас будет чуть легче.

Стягивает мне через голову кофту. А потом промакивает лицо, шею, грудь чем-то сухим, скорее всего, полотенцем. Снова подхватывает на руки и переставляет куда-то. Чуть облокачиваюсь и трогаю плитку на стене. Понимаю, что он принёс и поставил меня под душ.

— Д-денис, я не могу… Я сейчас сдохну просто… — сквозь слёзы выкрикиваю и скулю.

— Не сдохнешь! — слышу злой и насмешливый голос Артура. — Держи молок… Апчхи… Чёрт… Апчхи!

— Ты тоже промой глаза и лицо молоком, — обращается Хилый к Артуру.

— Бл.ть… Апчхи! Полный дебилизм!

А в следующую секунду я вздрагиваю и чувствую, как холодная спасительная жидкость заструилась по моей груди и шее.

— Полин, я сейчас на лицо тебе полью. Если глаза открыть не можешь, не открывай. Но лицо тоже надо помыть и руки.

Киваю, чуть приподнимаю голову и подставляю ладони. Я сейчас вообще всё что угодно готова сделать и довериться хоть чёрту лысому. Лишь бы мне помогли.

Молоко и правда очень облегчает кожу, но не глаза и горло. Я открываю рот и ловлю губами молоко. Прохлада прокатывается по обожжённому горлу, и становиться чуть легче. Но как только проглатываю спасительную жидкость, жжение возвращается.

А в следующее мгновение и молоко перестаёт бежать и я снова чувствую стремительно нарастающую волну огня.

— Что? Почему ты остановился? — в панике спрашиваю и тяну руки к своему спасителю.

— Потому что не течёт у меня из крана молоко, — смеётся он. — Сейчас вторую бутылку открою.

— Смешно тебе, да? — злюсь и снова растираю грудь и шею. — А мне плохо. Я вся горю, словно сам дьявол плеснул на меня масло из кипятящегося котла!

— Спокойно, — всё тем же насмешливым тоном отвечает он, — сейчас остужу, — и я вновь чувствую благодатную прохладу.

— О-о-о, как же хорошо, — стон облегчения сам вырывается.

— Обычно мне так говорят при несколько иных обстоятельствах, — слышу его тихий насмешливый голос совсем рядом.

14. Глава 14

— Ни одно твоё обстоятельство сейчас не сравнится с холодным молоком. Блин, глаза режет всё равно, — снова начинаю гундеть.

— Если открыть глаза не можешь, то просто моргай, как можно чаще. Слезами вымоешь быстрее ирритант.

— Боже, я просто не могу даже приоткрыть глаза. Денис, а если я ослепну?

— Не ослепнешь. Так, малыш, сейчас я включаю воду. Тебе надо постоять под душем минут двадцать. Только ничего не три, поняла?

— Легко говорить, — отвечаю и снова тянусь рукой к горящей коже на шее.

— Так, смотри, — он берёт меня ладонью за обнажённое плечо и разворачивает к себе спиной. Захватывает мои пальцы в свои и наклоняется вперёд, касаясь моей голой спины своей грудью. Голой грудью. От неожиданности я дёргаюсь и ударяю затылком ему в подбородок. — Твою налево! Полин, ты что такая буйная сегодня?