Обратно приезжаю уже ночью и сразу поднимаюсь к ней. С улицы света у Полины я не заметил. Поэтому не стучусь и, тихо приоткрывая дверь, прохожу. Единственным источником света для девушки стал ночник, который тускло горит на тумбочке рядом с изголовьем кровати.

Полина спит, почти полностью накрывшись одеялом. Дыхание тяжеловатое. Наверное, горло уже заметно отекло.

Понятно, что она заболела из-за меня. Наносилась по снегу в летней обуви. Но тогда выбора не было. Не мог я поступить иначе. Времени ни на что не оставалось. Вообще, чудо, что нам удалось уйти. И ангина однозначно лучше, чем… Чем, всё то, что могло бы произойти.

Смотрю на таблетки и спреи на тумбочке. Антибиотиков среди них нет, значит, всё не так плохо. Хотя бы это радует.

Наклоняюсь к ней и осторожно прикасаюсь ко лбу. Горячий. Наверное, температура около 38 градусов.

Ладно, пусть спит. Всё равно через пару часов снова зайду.

Мне бы хотелось уйти, но я застываю перед спящей девушкой. А спустя долгие мгновения наклоняюсь и… Я не хочу этого делать, но рука сама тянется. И я аккуратно отвожу с лица прядку выбившихся волос из заплетённой косы. И почти невесомо провожу костяшками пальцев по бархатистой, горячей, невероятно нежной коже щеки.

Девочка моя маленькая, что ж мне делать-то с тобой?.. Как быть дальше?.. Не хотел я, чтобы так всё получилось… Не хотел…

Через силу отрываю от неподвижной девчонки взгляд и бесшумно выхожу из комнаты. Спускаюсь в гостиную.

— А я уж думал, ты на меня ребёнка скинул, — слышу тихий, расслабленный голос Артура.

Подхожу к горящему камину и опускаюсь в кресло рядом с Артом.

— Ты с ней говорил? — чуть резче спрашиваю я и ловлю на себе его насмешливый взор. Не знаю, что он там подумал, мне, в общем-то, плевать. Но не хотелось бы, чтобы он ей ляпнул чего-нибудь лишнего.

— Расслабься. Не трогал я её ни словом, ни делом. Ты мне лучше расскажи, зачем ты её притащил?

— Мне нужно, чтобы ты за ней присмотрел, пока я решаю одно дельце.

— Дэн, я что, похож на няньку? — язвит Артур не без раздражения.

Не отвечаю. Он прекрасно знает, как я ненавижу просить о помощи. И этот случай не исключение. Просто я не могу ей рисковать. А он сможет обеспечить девушке защиту на должном уровне.

— Ладно, я понял, — сдаётся он с тяжёлым, обречённым вздохом. — Что там произошло у неё? Она хоть совершеннолетняя?

— Полине 17, через месяц 18.

— Зашибись! Тебя что, на малолеток потянуло? — недоверчиво глядя на меня, спрашивает мужчина с явным неодобрением.

— Арт, ты чушь-то не неси! — еле сдерживаю злость в голосе.

После нескольких долгих, напряжённых секунд Артур продолжает уже спокойнее:

— Родители её хоть в курсе где и с кем их несовершеннолетняя дочь гуляет? Ты же понимаешь, какие проблемы могут быть. Мне сейчас шумиха вообще не к месту.

— Не в курсе. И проблемы могут быть, но несколько иного характера, — перевожу взгляд на Артура и добавляю: — Она свидетель.

В его лице спадает прежняя расслабленность и налёт усталости. Черты лица резко заостряются и приобретают жёсткость.

— Её видели?

Киваю. И слышу шипящий забористый трудно передаваемый мат.

— Ты-то каким… Туда гонимый? — рычит он.

— Случайно всё вышло.

— Случайно… Бл.ть, просто дежавю какое-то. Ты же понимаешь, что, если её грохнут, ты уже не отмоешься, — гневно говорит Артур и, распсиховавшись, с громким стуком ставит стакан с вискарём на стол.

— Не ори, — обрываю его и тянусь к этому самому стакану.

Проглатываю одним глотком и морщусь. Гадость. Пил я крайне редко. А сейчас рука потянулась.

Перевожу взгляд на Арта и спокойно выдерживаю взор, полный глухой злости, подозрения и раздражения.