– Ну да, – усмехнулась Лиза, – всегда приходится чем-то жертвовать. Или кем-то. В данном случае это была я.

– Прости, Лиза. Да, получилось, что это была ты, – вздохнула Мария.

– Бог простит, – усмехнулась Лиза. – Ничего себе – «получилось»! Так просто, да? Получилось! А то, что твой ребенок чувствовал себя самым несчастным? То, что его, то есть меня, дразнили сиротой? То, что я не любила мам-Нину и стеснялась ее? Это просто «так получилось»?

– Нет, – ответила Мария. – Пойми, за тебя я была спокойна, а он бы… погиб. Ты еще слишком молодая, чтобы понять. И слишком молодая, чтобы простить.

От злости и ярости Лизу колотило.

Все о себе: «так получилось», «не могла его оставить», «любила до смерти», «судьба» и все остальное.

«Правильно говорила мам-Нина, что она страшная эгоистка. Так и есть. Ну и черт с ней. Завтра уеду».

И опять не встала, не подошла, не обняла…

А Лиза ждала. Не нравоучений и советов, а совершенно другого. Все время их разговора ждала. Весь вечер.

Но снова не получилось.

Когда Лиза проснулась, на часах было почти десять. Значит, будить ее мать не осмелилась, и тащить в больницу к своему любовнику тоже.

«Ну и отлично, – думала Лиза со злостью. – Сейчас разбужу Дымчика, попьем чаю, соберем вещи – и тю-тю. Тю-тю, уважаемая или неуважаемая так называемая мамаша! Живите дальше. Любите своего любовника, мерзните в своей халупе, дружите с глухой Зинкой, а мы уезжаем».

Дымчик безмятежно спал. Лиза смотрела на него и думала, какой он красивый. И какой любимый…

Он вздрогнул и открыл глаза.

– Лизка? Ты?

Лиза рассмеялась:

– Нет, Мэрилин Монро!

Дымчик протер глаза, широко зевнул, потянулся и улыбнулся:

– А ты мне снилась!

– Я? – от удивления Лиза поперхнулась. – Интересно, в каком обличье?

– Не скажу, – зажмурившись, ответил он. – Но ты была прекрасна!

Лиза не нашлась что ответить.

– Иди ко мне, – сказал он.

– Раскладушка, – хриплым от волнения голосом ответила Лиза, – раскладушка развалится.

– Ну и черт с ней, – хмыкнул Дымчик. – Не наша же, чужая.

Он внимательно посмотрел на нее и повторил:

– Ну? Иди!

Лиза осторожно примостилась рядом. В спину врезалась алюминиевая основа, заскрипели пружины.

Лиза застыла и закрыла глаза.

Ей было страшно.

Но его руки и губы были нежными, ласковыми, осторожными и, как ни странно, очень умелыми…

«Когда он успел научиться? – мелькнула мысль. – Сколько женщин у него было? Кажется, много…»

Спустя пару минут послышался треск разрываемой ткани, и они с грохотом рухнули на пол.

Сначала замерли, а через минуту начали хохотать.

– В комнату, – задыхаясь от смеха, скомандовал Дымчик. Охая и потирая ударенный бок, поднялся с пола. –  Иначе будем иметь дело с зэчкой Зинаидой. А не хотелось бы.

Он подал ей руку.

На старый затертый палас бросили одеяло.

– Половое грехопадение, – усмехнулась Лиза. – В прямом и переносном.

Они лежали, крепко обнявшись. За окном угрожающе завывал ветер, мелко дрожали стекла.

– Встаем? – вздохнул Дымчик. – А то я усну. Сначала усну, а потом замерзну. Или наоборот. Как думаешь, есть разница?

Быстро одевшись, Лиза поспешно свертывала одеяло.

– Давай побыстрее уедем, – сказала она.

– Даже не попрощаешься? – удивился он. – Что-то случилось, а я, как обычно, проспал? Ладно, как скажешь. Может, оставим записку?

Лиза мотнула головой.

– Нет, и так все понятно. А если не понятно,– поймет, когда увидит, что уехали. Может, дойдет до нее,– вздохнула Лиза.– Дойдет, что могла бы и дома остаться, ведь дочка приехала. Мы ведь ненадолго и много не просили, всего-то один день! Один день провести вместе с дочерью! Но нет, планы не поменяла, рванула в больницу. Все правильно,