«Первый межрегиональный Ейский банк», как и любой другой банк, гарантировал конфиденциальность и сохранность содержимого банковских ячеек. Вскрыть их без участия клиента позволялось лишь в исключительных случаях. Например, когда клиент прекратил платить аренду. Или по решению суда. Или в случае катаклизма, когда потребовалось срочно спасать то, что банк присягнул хранить. Делалось это специальной комиссией, с составлением описи.

Но какую комиссию можно созвать в полночь?

В руках Захарова возник сложенный листик. Прежде чем развернуть его, ассистент вытер им лоб.

– С какой начнем, Артем Валентинович?

– С какой-нибудь самой большой. Хочу поглядеть, что у этого сукина сына за фантазия. Должна же быть причина, по которой он задницей к камерам поворачивался и под столы залезал, возясь там со своими игрушками, чем бы они ни были.

Банковские ячейки различались по объёму. В маленьких обычно прятали ключи, документы, ювелирные украшения и всё, что легко терялось под диваном. В средних – денежные пачки или слитки драгоценных металлов. Большие же запросто проглатывали предметы коллекционирования. Но что собирал Вик, отказавшийся от услуг банковского оценщика, – оставалось загадкой.

Разумеется, клиент письменно заверял дорогой банк, что не поместит в ячейку ничего противозаконного и не подложит свинью в виде куска салями. И обязательно подпись: с любовью, клиент – и всё такое.

– Больших – около двадцати, – сказал Захаров, сверившись с листком. – Какую?

– Любую нечетную, любую, господи боже, – поторопил Вешняков.

– Ну, тогда номер тридцать один.

Все крупные банковские ячейки располагались внизу и больше напоминали огромные ящики. Ячейки других размеров могли быть как вверху, так и ниже. Захаров отыскал нужную и отпер. Все они, к слову, отпирались одним ключом, в отличие от находившихся внутри выдвижных сейфов. Вешняков разложил на ладони запасные ключи и в задумчивости провел по ним пальцем.

Глядя на копошение этих банковских блох, Еремин не удержался от иронии:

– Страшно подумать, что случилось бы, реши Вик воспользоваться биометрическими ячейками.

Вешняков и Захаров переглянулись. Учитывая опыт Вика, это было довольно странно. Биометрический индивидуальный банковский сейф мог открыть только сам Вик. Конечно, отпечаток можно было обнулить, чтобы добраться до содержимого сейфа. Но как потом воспользоваться пальцем Вика, чтобы вернуть всё в прежнее состояние? Не отрезать же его, пока хозяин спит?

– Вероятно, Вик планирует поделиться с кем-нибудь ключами клиента, – выдвинул предположение Захаров.

Он вынул из ячейки сейф, напоминавший огромный стальной короб, и охнул. Согнувшись в три погибели, дотащил сейф до стола. Там водрузил ношу на лакированную поверхность и дрожащей рукой нащупал выключатель зеленой лампы.

Вешняков продемонстрировал крошечный, но на удивление прочный ключик:

– Повторяю для тупых: никому ни слова, ясно?

Тупых не нашлось.

Через несколько секунд сейф был открыт. Внутри лежали четыре голубых баллона с надписями «ВКС», сделанные крупными печатными буквами. Пятый баллон, оранжевый, имел маркировку пояснее: «ВОЗДУШНО-КИСЛОРОДНАЯ СМЕСЬ». Рядом покоились полнолицевые маски для ныряния и разноцветные брикетики.

Глаза Вешнякова округлились.

– Какого черта? Подай сейф поменьше! Любой!

Безошибочно определив, что обращались именно к нему, Захаров устремился к рядам банковских ячеек. Лихорадочно сверился со списком.

Еремин потянулся было к баллонам, но его остановил Вешняков.

– Отпечатки. Или ты забыл, что эти вещи принадлежат чудику со значком? Ты ведь выключил камеры в хранилище?