А точнее, делами Тори.

– Что там у тебя, Вик? Я могу войти?

На пороге замерла Ника. Вик с улыбкой посторонился, и она растерянно остановилась у водительской дверцы Битюга. Кривое сплюснутое отражение в металле тоже держало бутылку вина. Такую же кривую и сплюснутую.

– Знаю, с недавних пор это стало твоим личным пространством, Вик, но я хотела бы осмотреться. Можно? Пожалуйста.

– Ну разумеется, Ника. Будь как дома. Если хочешь, мы можем даже пошалить на капоте Битюга. Хочешь? Конечно, если ты не слишком сыта для буги-вуги.

– Я бы хотела осмотреть сумку. Ту, чье содержимое может вышибить нашему сыну мозги, а мне – разбить сердце.

По лицу Вика прошла тень. Но что такое тень в сравнении с просьбой близкого человека? Так что он поднял руку и указал на цилиндрическую армейскую сумку. Она лежала под столом с верстаком и всеми своими углами и выпуклостями говорила, что внутри нет ничего мягкого.

– Спасибо, Вик, – поблагодарила Ника, делая робкие шаги в сторону пугающего предмета. Прижала бутылку к груди. – Спасибо, что всё еще доверяешь мне.

У верстака она наклонилась, и Вик посмотрел на торцевой гаечный ключ, лежавший на столе. Не так давно пришлось подтянуть болты на колесах Битюга. На Армавирской лили жидкий битум, корректируя дорожное полотно, и Вик, возвращаясь с обеда, случайно заехал в обжигающую зловонную лужу. В автосервисе колеса почистили, два даже пришлось снять, но болты толком не затянули. Бестолочи, одним словом.

Поразмыслив, Вик убрал ключ от греха подальше.

– Господи, Вик, а это что еще такое?! – ахнула Ника.

Он тоже наклонился, приняв неуклюжую позу земледельца, изучавшего грядку, и начал показывать пальцем.

– Это спортивный пистолет – по-моему, называется «Викинг». А это уже не спортивный, а боевой. «Глок», может быть. Там есть еще один такой же. Вот охотничий карабин. Или это дробовик? Наверное, всё-таки дробовик. Я не силен в этом. Это ведь не консервы или деньги.

Вик только сейчас заметил, что жена с широко раскрытыми глазами отошла на пару шагов и закусила свободный кулачок. Буквально вгрызлась в него.

– Что с тобой, дорогая? Это просто оружие.

– Ты решил ограбить свой банк, Вик?

– Что? – Изумлению Вика не было предела. – Ни в коем случае! Банк – это банк, а это – совсем для другого.

– Для чего, Вик? – спросила Ника слабым голосом. – Для чего всё это?

– Ну как же. Конечно, для выживания.

– Для… для выживания? Но зачем тебе столько?

– А вдруг оно в нерабочем состоянии? Почем мне знать? Я просто хочу, чтобы нам хватило. – Вик наугад взял пистолет и, заметив ужас на лице Ники, торопливо вернул его в сумку. – Тори сказала, я способен… его использовать. Вдохновлять других на это.

– Тори. Опять эта твоя Тори, – прошептала Ника. – Но где ты взял столько?

– С рук. По частным объявлениям. Правда, мне пришлось обойти вопрос лицензии. Совсем немного.

Какое-то время Ника молчала. По ее лицу, словно облачка в ветреный день, мчались эмоции. От злости и разочарования до страха и какой-то сумасшедшей надежды неизвестно на что.

– Скажи мне, что не втянешь нас с Марком во что-нибудь противозаконное. Пообещай мне.

– Я просто хочу, чтобы мы были в безопасности, если в нашей жизни что-то пойдет не так.

– Пообещай мне, разрази тебя гром, Вик!

– Обещаю, Ника. Клянусь в том своим значком. О, я как киношный полицейский, да?

Неожиданно Ника улыбнулась. Губы ее тряслись, а глаза блестели.

– Пообещай еще кое-что, Вик. Пообещай, что никогда не пустишь сюда Марка. По крайней мере, до тех пор, пока не избавишься от всего этого ужаса.