Вешняков сидел за столом. Пахло инжиром. Разумеется, не настоящим, а тем, что попукивают автоматические диффузоры.

– Садись, Вик. Покурим?

– Покурим, – согласился Вик, но предложенных сигарет не взял.

Отодвинув бесполезную бело-красную пачку, Вешняков сцепил пальцы в замок.

– Ты очень харизматичный, Вик, и очень многое сделал для банка.

– Вы не можете меня уволить. – Губы Вика то растягивались, то обнажали зубы, будто хотели продать их. – У меня еще куча дел.

– Вот именно, Вик: куча дел. Неясных. Темных, я бы сказал. – Пальцы Вешнякова потирали друг друга, точно мушиные лапки, пока взгляд блуждал по кабинету. – Но давай сперва закончим с той нотой, что я взял. Ты харизматичен и многое для нас сделал.

– Для банка. – Вик скосился в сторону, пытаясь понять, что именно высматривал Вешняков. – Я многое сделал для банка.

– Да, для банка. И твоя клиентская база обязывает нас, то есть банк, относиться к тебе с должным уважением, Вик. Ты ведь понимаешь это?

– Разумеется.

– Хорошо. Поэтому я попрошу тебя уважать и нас, то есть банк. Будь помягче с клиентами. Если ты в своей неповторимой манере сумел обольстить одного, то на десяток других, будь уверен, это произвело прямо противоположный эффект. Я о глазевших.

– Таков уж эффект банка: происходящее нравится только денежкам. – Вик стукнул пальцем по значку. – Дзинь. Бесплатная шутка. За счет заведения.

Губы Вешнякова скривились, словно поблизости порвался пакет с мусором.

– Чем ты постоянно занимаешься в хранилище, Вик?

Лицо Вика отвердело, зафиксировав восковую улыбку.

– Я не только служащий банка, Артем Валентинович, но и его клиент. Я арендовал несколько банковских ячеек.

– Пятьдесят семь, Вик. Ты арендовал пятьдесят семь ячеек. Откуда у тебя столько ценностей? Ты ограбил какой-то другой банк? А почему не наш?

– Дзинь! – Вик еще раз нажал на значок. – Шутка за ваш счет. – Улыбка чуть ли не раздирала ему рот и щеки. – Осмелюсь напомнить: содержимое банковской ячейки строго конфиденциально.

– Сколько ты платишь нам в месяц за их аренду?

– И это конфиденциально.

– Я ведь могу просто посмотреть бумаги, Вик. Мне это ничего не стоит. Совсем ничего.

– Так почему бы сразу не сунуть свой свиной пятак в записи видеокамер, чтобы узнать, что внутри? Мы ведь об этом толкуем, так?

На лице Вешнякова расплылась довольная улыбка. Он стал похож на Зельду Мамбург.

– Ты хороший сотрудник, Вик. Можешь идти. Продолжай в том же духе, и нам потребуются огромные ковшовые лопаты.

Вик выбрался из кресла. Понадобилось немало усилий, чтобы рот прекратил дрожать, а улыбка наконец исчезла.

– Для денег, Артем Валентинович. Вы забыли добавить, что эти лопаты нужны для денег.

– Именно это я и имел в виду, Вик. А теперь ступай.

Кивнув, Вик вышел в приемную. Подумал и кивнул секретарше, хоть та и пялилась в экран. Пройдя за свой стол на Главной Площади Осквернения, Вик выдвинул нижний ящик стола. В руку вкатился баллончик средства, устраняющего неприятные запахи. Распылив вокруг себя несколько облачков, Вик сделал глубокий вдох.

Океаническая вонь Тори никуда не делась.

Но Вик всё равно улыбался.

Как одержимый.

4.

Ужинали они обычно в половине восьмого, и к этому времени Ника успевала не только накрыть на стол, но и привести себя в порядок. Как правило, выглядела она так, словно весь день лежала в огромной коробке для кукол, пока кто-то другой прибирал, готовил и вообще следил за порядком.

– Прошу к столу! – Ника сияла улыбкой.

– Да брось, мам. Он опять что-нибудь притащит из гаража. И скорее всего, даже не слышал тебя. – Марк, высокий и светловолосый, весь в отца, уже сидел за столом. – Только не трогай его, ладно?