Эд практически никогда не выезжает так. Он не менее подкован, но слишком честен и педантичен для такой пыльной работёнки. Я же могу и мертвого разболтать, пройдя все испытания. И взломы с проникновением, и ночи в сомнительных стриптиз-клубах, и ночная ралли в пустыне, где только не потаскало в этот раз. Но я вернулся абсолютно довольным собой. Со свежей головой. И опустошенными яйцами. Чтобы не создавать больше ненужного напряжения там, где его быть не должно.

Вхожу в дом и сразу вижу её. Сидит на диване у камина, укрытая пледом, пьет, судя по запаху шоколада на весь первый этаж, какао.

- Забыл что-то? – поворачивает голову в сторону двери, решив, видимо, что Эдуард вернулся. Видит меня. И выдыхает, - оу…

Я намерено не узнавал ничего о том, что у них с братом. Когда выходил на связь спрашивал лишь о том, хорошо ли всё с беременностью и как развивается моя дочь.

- Как дела, мамасита? 

- Мамасита? – переспрашивает насмешливо. Усмехается. Ставит кружку какао на столик и встает с дивана, поднимаясь в полный рост. 

Я молча сверлю взглядом её выросший круглый живот.

- Подойди, - говорит спокойно, глядя на мои руки, сжимающие дорожную сумку с вещами.

Это ещё зачем? Мне и здесь неплохо. Впрочем, не показывать же ей свои слабости.

Ставлю сумку в коридоре, снимаю куртку, ботинки и вхожу. Медленно подхожу к дивану, но его не обхожу. Пусть стоит между нами.

Замечает. Никак не комментирует. Умная девочка.

- Потрогай, - говорит без прелюдий, кивая на свой живот.

- Я не буду тебя трогать, - отрезаю категорически, быстрее, чем успеваю эту мысль обдумать.

- Не меня, - рычит утробно, резко изменившись в лице. – Её.

Наши взгляды схлестнулись как в поединке. И кажется, в этот раз в её глазах пылает больше бешенства. А я стою как истукан и не могу заставить себя пошевелить рукой. Чувствую себя глупо. Неуверенно. Такое со мной впервые. Я не робкого десятка. А тут странно оробел. Чувствую на себе её взгляд. Бешеный. 

Протягиваю руку вперёд, касаясь её живота. И в этот момент у меня спирает дыхание и я, поражённый, смотрю на Леру, которая довольно мне улыбается.

- Дождалась наконец-то, - обращается довольно к своему животу. – Передать лично привет папочке.

В моей голове нет мыслей. Только стук какой-то. Абсолютно нереальные ощущения. Дочь только что пнула туда, где лежит моя ладонь. Живая, активная. И это слово.

Папочка.

- Давно она так умеет?

С лица Леры сходит улыбка. Она делает шаг назад, разрывая тактильный контакт, и прохладно отвечает:

- Достаточно. Свалил бы на дольше, пнула бы уже без посредника.

Теперь мой черед улыбаться. Я не хочу. Но самодовольная ухмылка касается моих губ. Таким образом показывает, что скучала? 

- У меня много работы, Волкова, - отвечаю, решив не подлавливать её на эмоциях. – Я ещё быстро вернулся. Обычно такие турне длятся минимум пять месяцев. Так что без обид, вол…

- Заткнись. 

Лера отходит к камину. Стоит там какое-то время, потом поворачивается.

- Я не живу здесь больше. Иногда приезжаю, потому что Эд не может смириться с тем, что я ослушалась его великого и ужасного брата.

- Какого черта? – начинаю закипать моментально.

- У меня больше нет недомоганий, и прокормить себя я в состоянии сама. Поэтому делать мне в этом доме больше нечего. А сидеть на твоей шее и шее твоего брата не по статусу.

- С каких пор сидеть на шее моего брата это что-то плохое для тебя? – хмыкаю, бросив ироничный взгляд на девчонку.

- Ииии закончили, - отсекает, подходит к столику, собирает свои немногочисленные вещи – телефон, книгу и блокнот, - пока, Ник.