— Сколько денег! — восторженно пробормотала Лиззи, глядя на россыпь монет в моих руках. — Вот это мы богачки!

— Ну, идем в лавку? — весело произнесла я. — Купим кой-чего к празднику?!

И мы пошли.

Для начала купили мешочек муки, крупы и горшок масла впрок. Немного овощей, кочанок капусты. Уже есть что поставить на полку! Да и пирогов можно напечь.

— Не забудь, — канючила Лиззи, толкая груженые санки, — ты хотела воска купить и краску… Помаду варить!

— О, с тобой разве забудешь, — пыхтела я.

Пришлось купить! Что ж делать.

Еще зашли к мяснику, купили жиру, варить мази. И небольшой кусочек мяса взяли, впрок.

— Заморозим его, и потом сварим суп, — сказала я.

И у жестянщика взяли несколько круглых красивых коробочек. Вообще, туда предполагалось класть нюхательный табак, но и для помады сойдет!

У пасечника взяли еще воска и меда прямо в сотах.

И в лавку с тканями заглянули. Купили отрез красивой ткани оливкового цвета на юбки новые, и нитки, чтоб их пошить. А еще дешевый лоскут на пластыри. Не все ли равно, какого цвета они будут?

— Тебе б башмаки новые, — глядя на растоптанную и рваную обувь Лиззи, заметила я.

— Но стоят они, наверное, кучу денег, сестрица, — пробубнила девочка.

— Ну что ж теперь, босиком по снегу ходить?

Да, мы зашли и к башмачнику, и выбрали для Лиззи пару хорошеньких новеньких красных сапожек. Ах, как радовалась Лиззи обновке! Как крутилась у зеркала, рассматривая себя и так, и этак!

Да, и стоило нам это дорого, но… радость в ее глазах стоит намного больше!

Уже ближе к выходу с площади присмотрели мы и торговца дровами. И заплатили ему половину серебряного, чтоб он нас довез вместе с ними до дома.

Вернулись еще засветло.

В доме все было на своих местах, тихо и чисто. И чужих следов у крыльца не было.

— Конечно, теперь Клотильда вряд ли приползет, — весело заметила Лиззи. — Ух, он ей бока намял лопатой! Небось, лежит, завывает теперь.

— Ну, приползет или нет, а двери все равно запирать надо, — твердо сказала я. — Сегодня мы посадим луковицы, а это значит, что ты их уж не сможешь таскать за пазухой. И значит, любой недобрый человек их может утащить.

Дома дел тоже полно было.

Курицу, что я потрошила и щипала, я положила в котелок и оставила Лиззи за ней приглядывать, а сама тем временем переносила дрова в поленницу.

Покормила кур, собрала яйца. Дома их собрался уже приличный запасец, и я, оглянувшись, с удивлением отметила, что буквально из ничего мы умудрились получить пищу и кров.

«И это только начало! — подбодрила я себя. — А весной расцветут двуцветники… наверное, открыто продавать их настойку я не смогу. Все ж Лиззи их утащила. Да и Клотильда… откуда знать, где она их взяла? Но добавлять это лекарств в мази и продавать подороже я могу. Да и намного подороже! Мази ведь не только будут снимать боль, но и лечить».

Лиззи намаялась за день, свалилась спать, не дождавшись ужина. Свои красные сапоги она поставила в изголовье. Думаю, любовалась на них, пока сон не сомкнул ее глаза. Даже одной рукой держалась за мягкое голенище.

А я присела у огня, неспешно выполняя нехитрую работу: из куска светло-оливковой ткани шила юбку для Лиззи. Иголка мелькала в моих пальцах, вода в котелке кипела, курица пахла все сильнее, все вкуснее.

За окном, кажется, крепчал мороз, и я порадовалась, что мы купили дров.

Обломками мебели много не натопишь. А вот добрые березовые и осиновые дрова горели жарко. В комнате было тепло, так тепло, что Лиззи раскраснелась.

Вдруг в дверь тихонько постучали.

«Да кто б это мог быть? — удивилась я, поднимаясь и оставляя шитье. — Уж точно не Клотильда. Она б ворвалась без спросу!»