Стягивает с себя шлем и тут же спрашивает:

– Мам, а можно я возьму его в садик?

– Посмотрим, – отвечаю неопределённо, не совсем понимая, что она имеет в виду: шлем или самокат. Звонит мама. – Иди мой руки, – говорю дочери и принимаю вызов. – Да, мам? – загоняю дочкин автотранспорт на «стоянку», чтобы не мешался.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – задаёт вопрос холодным тоном.

– По поводу, мам?

– Это я должна спросить у тебя, по какому такому поводу твой муж вылетел прямым рейсом в Пхукет?

7. Глава 7

И почему я думала, что этот разговор может подождать до завтра? Наивная. Я уже не в первый раз убеждаюсь, что всё тайное всегда становится явным. Только мне интересно, каким образом мама смогла узнать, да ещё и с такими подробностями?

– Откуда ты узнала? – спрашиваю напрямик.

– Рита позвонила. Спросила, куда это мой зятёк лыжи навострил. – Всё оказывается слишком просто.

Не знаю, злой рок это или насмешка судьбы, но даже, если бы Олег успел уйти из дома до моего прихода, ничего мне не сказав (а я почему-то убеждена, что именно так он и хотел поступить), я всё равно бы всё узнала ещё до того, как его самолёт успел набрать высоту.

Тётя Рита, мамина подруга и моя крёстная, работает в паспортном контроле в нашем аэропорту, и по какой-то нелепой случайности Олега угораздило попасть именно в её смену.

– Но ты так и не ответила на мой вопрос, – напоминает мама.

– Я не знала, куда он полетел, мам, – отвечаю немного рассеянно.

Пхукет. Самое большее, что мы могли себе позволить, это Сочи, Крым, Абхазия. А тут Пхукет.

– То есть то, что твой муж улетел, тебя не удивило?

– Как сказать… Олег сказал, что уходит и собирается отдохнуть, а где – этого мне не сообщили.

– В каком смысле «отдохнуть»? – бросает с таким возмущением в голосе, будто это я, бросив всё, налегке свалила на пару недель на остров.

– В прямом, мам. Ты же сама сказала, что он вылетел в Пхукет. Значит будет отдыхать, там. – Внутри всё кипит от злости.

– И ты его так спокойно отпустила?

– А что мне нужно было делать? Броситься ему в ноги и умолять: «Олеженька, не бросай нас». Так по-твоему?

Мама ничего не отвечает. Да и что тут можно ответить? Если мужик уходит, то истери-не истери, угрожай-не угрожай, хоть убейся – его ничто не остановит. И никто. А если у него есть другая, то зачем его останавливать?

– Что ещё он сказал? – спрашивает сухо мама, спустя достаточно долгую паузу.

– Что устал так жить, и ему не нужна такая семья.

– А какая нужна?

– Да я же откуда знаю, мам?! Видимо, другая.

Как бы я ни старалась сдерживать свои эмоции, маме всё-таки удаётся вывести меня из равновесия. Только ничем хорошим это не закончится. Мне пока не до истерик. Вот когда всё закончится, тогда я, возможно, и смогу позволить себе поистерить.

– Это всё?

– Нет.

– Что ещё? – тоном строгой учительницы требует полного отчёта мама.

– Олег забрал деньги, которые мы собирали Насте на операцию.

– Все?! – выдыхает вопрос.

– Нет, – усмехаюсь. – Немного оставил.

– Сколько? – непонятно, что звучит в её голосе. То ли надежда на что-то, то ли нежелание принимать катастрофическую ситуацию.

– Немного, мам. На операцию не хватит, – разбиваю все иллюзии.

– Но ты при этом покупаешь Насте самокат, – укоряет меня в непозволительных тратах.

– Да, мама! А я при этом покупаю дочери самокат, – давлю интонацией, – чтобы мой ребёнок порадовался, а не смотрел с завистью, как катаются другие дети! – всё-таки срываюсь.

Меня можно «пинать» сколько угодно, но когда речь заходит о Насте, то лучше этого не делать. За своего ребёнка я любому перегрызу горло.