Вот и женщина с плющом, которая привлекла Серого в прошлый раз. Или же это не та картина? Серый бегло оглядывается, но другой такой женщины в кремовом платье, похожим на платье мамы, больше нет. Он не удерживается и протягивает руку, касаясь полотна. Это до чертиков странно, но память настойчиво подсказывает, что здесь не хватает ребенка.
- Доброе утро, Сергей Алексеевич. Заблудились? – раздается голос за спиной, и Серый в испуге оборачивается, отдернув пальцы.
Юфим стоит у входа в галерею, аккуратный и ослепительный. По привычке – спиной к солнцу, отчего лицо прячется в тени длинной челки и становится вновь неразличимым. Каждый его разворот, каждое движение сочатся легкостью и силой, словно это не он едва шевелился еще сутки назад.
- М-м… - Серый не знает, как себя вести, и поэтому отвечает взаимной вежливостью. – Доброе утро, Юфим Ксеньевич. Я не заблудился. Просто стало любопытно… Это же не запрещено, нет?
Он бросает на хозяина быстрый настороженный взгляд. Тот улыбается.
- Нет, конечно, любоваться портретами не запрещено. Собственно, для гостей мы их и повесили, чтобы они приобщались к высокому искусству. Увы, пока полюбопытствовали только вы.
Юфим ведет себя спокойно и приветливо. Серый немного смелеет.
- Я заметил, что платья…
Юфим расцветает от удовольствия и подскакивает, хватает за руки. Кожа у него вновь теплая и живая.
- О, вы заметили? Что вы заметили? Не томите, расскажите же!
- Ну… - Серый даже слегка шокирован таким напором. – Вы подарили такие же наряды… Только с вышивкой.
- И-и? – с предвкушением тянет Юфим.
- И… И я помню, что на картине с плющом в прошлый раз был ребенок, а сейчас его нет, - говорит Серый.
Юфим разочарованно отпускает его и отступает.
- И только?
- А вам мало? – удивляется Серый.
У него мелькает мысль спросить про пыль на картине с пастухом, но Юфим тяжело вздыхает, смотрит на него, словно тот ляпнул глупость, и меняет тему:
- Пойдемте, Сергей Алексеевич. Завтрак стынет, а вам нужно набраться сил. Вы основательно выложились. По правде сказать, мы не ожидали, что вы проснётесь так рано.
Он разворачивается и идет в столовую. Серый послушно бредет следом, сгорая от любопытства.
- А что я делал, если не секрет?
- Не секрет, - легко отвечает Юфим.
На мгновение у Серого даже сбивается сердце – неужели ему расскажут?!
- Вы нас отблагодарили за пчёл, и это была замечательная благодарность, - сверкает улыбкой Юфим.
Из его улыбки отчетливо выглядывает ехидца, точно такая же, как у Зета. Серый ловит в застекленной дверце шкафа отражение своих черно-белых прядей и понимает – над ним тонко издеваются. Не зло, скорее так шутит хозяин над своим псом, чтобы полюбоваться на забавную морду. Но желание продолжать разговор пропадает, и дальше они идут молча.
В столовой сидит Зет. На столе уже расставлен завтрак: молочная каша, сыр, оладьи, политые вареньем, чай. Серого и Юфима Зет замечает не сразу – сдвинув приборы в сторону, он увлеченно читает. Книга такая толстая, что при желании ею можно убить.
- Зет Геркевич, я же просил вас не читать во время еды, - раздосадовано говорит Юфим и садится рядом. – Это вредно для пищеварения!
Зет забавно, совсем по-человечески вздрагивает и торопливо захлопывает книгу. На обложке мелькают крупные золоченые буквы «Поэмы Гесиода. Теогония. Труды и дни. Щит Геракла».
- Юфим Ксеньевич, я глянул всего лишь одним глазком! Право слово, не смотрите на меня так осуждающе!.. – уверяет он, откладывая том куда-то в сторону. Рядом нет ни тумбочки, ни отдельного столика. Куда исчезает книга — непонятно. – О, доброго утра, Сергей Алексеевич, как ваше самочувствие?