В конце концов, это даже к лучшему, если Луиза пойдет в церковь не одна. Это шанс узнать отправителя, но уберечь себя от ошибки. Рядом с Шарлоттой и Мари она не позволит себе неосторожного жеста, но будет наблюдать. Цепко наблюдать. Если это Виллар — его она узнает сразу. А если нет… запомнит всех подозрительных. И будет внимательно смотреть за Шарлоттой. Теперь нужно было не пропустить мальчишку-пирожника.

Луиза поднялась с постели, накинула на плечи шаль, порылась в сундуке, доставая денье, который задолжала. Открыла ставни у одного из окон и устроилась так, чтобы ее было хорошо видно.

Утренние сумерки серели. Над крышами домов напротив светлело перламутрово-розовое небо, заляпанное легкими перышками облаков. Но улица уже была запружена народом. Как оказалось, за церковью Сент-Эсташ располагался большой городской рынок. Наконец, прокатила свою тачку долговязая зеленщица, потом появился гончар. Луиза приоткрыла окно, жадно вглядываясь в толпу, в поисках мальчишки, который неизменно проходил за гончаром, но того все не было. Зато у лавки напротив дежурно терся серый господин. Навалился на стену и скрестил на груди руки.

Уже совсем рассвело. Время уходило, а мальчишка никак не появлялся. Впрочем, и Шарлотта не желала просыпаться. Луиза хотела растолкать ее, но если мальчик не появится — это не будет иметь смысла. Совсем скоро зазвонят колокола, и времени останется разве что наспех одеться.

Наконец, Луиза дождалась. Маленький лоточник сегодня не кричал, будто не хотел привлекать к себе внимание. Лавировал в толпе, подбираясь к окну. Луиза свесилась, вытянув руку с зажатой монетой:

— Мальчик, я должна тебе денье за вафлю!

Тот щербато улыбнулся, поднялся на цыпочки, вытянулся. Тут же посерьезнел:

— Что передать?

Он протянул руку, но Луиза крепко держала монету.

— Кто тебя послал?

Он хмыкнул:

— Знать не знаю, сударыня. Велели снести — я и снес. Так что передать?

Луиза не сомневалась, что мальчишка попросту врет — все он знал. Но молчал. Это сквозило в его настороженном недетском взгляде. Цепком, даже проницательном.

На вид ему было лет двенадцать-тринадцать. Странный мальчишка. Похожий на осторожного юркого взъерошенного зверька. Тощий, лохматый, оборванный, с чумазым лицом. Сквозь многочисленные дыры кафтана, надетого без сорочки и камзола, мелькало голое тело. Но на его ногах красовались прочные добротные башмаки из толстой кожи, что никак не вязалось с остальным обликом. Они могли стоить и несколько ливров. Украл?

Луиза, наконец, разжала пальцы, и монета перекочевала в маленькую грязную ладонь. Гаденыш ни в чем не признается…

— Имя-то у тебя есть? Или тоже не скажешь?

Тот задорно хохотнул:

— Отчего не быть — я же не нехристь какой. Тибо нарекли. А приятели Ловкачом кличут.

Луиза даже хмыкнула, не удержалась:

— Ловкачом? Это за какие такие таланты?

Тот самодовольно улыбнулся:

— Уж не без талантов, даже не сомневайтесь. Попусту не назовут. Так что передать? Или ни с чем идти?

Луиза сдалась — мальчишка был непрошибаем.

— Возможно, приду к мессе. Если не смогу утром — постараюсь быть вечером.

Но она сама не была уверена в этих словах — теперь все зависело от Шарлотты. А та могла запросто передумать.

Тибо коротко кивнул и тут же исчез, будто привиделся. Луиза с недоумением оглядывала улицу, но мальчишки и след простыл.

— И что же вам не спится в такую рань, моя дорогая?

Луиза резко отпрянула от окна, услышав голос Шарлотты. Как давно та не спит?

— Возвращала мальчику денье за вчерашнюю вафлю.

Шарлотта рассмеялась, потянулась со сна: