Увидев Уиллу, Маринад прохрюкал что-то приветственное, шмыгнул носом и снова отвернулся к сковороде, на которой шипела и брызгала жиром грудинка.

Джим Брюстер сидел, закинув ноги в сапогах на стол, и наслаждался сигаретой «Мальборо». Ему недавно сравнялось тридцать, и он был писаный красавчик: кудрявые волосы свисали до плеч, на щеках – две очаровательные ямочки. Джим весело подмигнул Уилле, его голубые глаза горели задорным блеском.

– Маринад, у нас к обеду гостья.

Усач недовольно хмыкнул, рыгнул и стал переворачивать грудинку.

– Нам двоим-то еле-еле. Так что давай подними свою ленивую задницу и открой банку с бобами.

– Снегопад приближается, – сказала Уилла, повесив куртку на крюк.

– На следующей неделе, не раньше, – отозвался Маринад.

Она взглянула в его угрюмые карие глазки.

– Думаю, раньше. Будем собирать стадо прямо сегодня.

Она выдержала паузу, зная, как тяжко ему подчиняться женщине.

– Гляди, скот твой, а не мой, – пожал Маринад плечами и стал выкладывать грудинку на тарелку.

– Вот именно. И, между прочим, в четверти мили к востоку валяется один из моих бычков. Зарезанный.

– Зарезанный? – Джим замер с банкой бобов в руке. – Кугуар?

– Вряд ли. Если, конечно, у вас тут не водятся кугуары с ножами. Кто-то зарезал бычка, искромсал его и бросил.

– Чушь, – бросил Маринад, прищурившись. – Какая-то хреновина. Пару голов задрал кугуар. Мы с Джимом его вчера пытались выследить, да не получилось. Наверно, сделал круг и задрал еще одну скотинку, только и делов.

– Ты думаешь, я не отличу клыков от ножа? Пойди убедись сам. Четверть мили отсюда, прямо на восток.

– Да уж, я лучше проверю.

Маринад натянул куртку, бурча что-то нелестное про женщин.

– Ты уверена, что это не кугуар? – спросил Джим, как только дверь захлопнулась.

– Абсолютно. Завари мне кофейку, а? А я пока свяжусь по рации с ранчо. Скажу Хэму, что мы скоро пригоним стадо.

– Тут ведь не только мы, тут еще люди Маккиннона…

– Нет, – решительно покачала головой Уилла. – Ни один ковбой на такое не способен.

Она связалась с ранчо, подождала, пока наладится хороший сигнал. Кофе и огонь в очаге согрели ее, придали сил. Уилла передала на ранчо все необходимые сведения, выпила вторую чашку кофе, а тут и Маринад вернулся.

– Вот сука поганая, – сказал он вместо извинения.

Уилла наложила себе полную тарелку и сказала:

– Я приехала сюда с Беном Маккинноном. Он пошел по следу. Поэтому нам придется помочь его ребятам со стадом. Вы не видели здесь никого чужого? Какие-нибудь туристы, охотники, городские умники?

– Вчера, когда шли по следу кугуара, я видел след костра, – сказал Джим с набитым ртом. – Но угли были холодные. Дня два прошло, а то и три.

– Там еще банки из-под пива валялись, – сообщил Маринад. – Намусорили, словно у себя во дворе. Поймал бы – пристрелил, ей-богу.

– А может, бычка пристрелили? – спросил Джим, обращаясь к Маринаду. Уилла это отметила и была уязвлена. – Знаешь, какие эти горожане – палят во все, что движется.

– Нет, не пристрелили. И туристы тут ни при чем. – Маринад запихнул в рот ложку с бобами. – Это молокососы, сто процентов. Какие-нибудь полоумные подростки, наколовшиеся или обкурившиеся.

– Может, и так. Если подростки, Бен отыщет их без труда, – сказала Уилла, но, по ее мнению, подростки тут были ни при чем. Чтобы накопить столько ярости, нужно пожить на свете достаточно долго.

Джим водил вилкой по тарелке.

– Мы тут в курсе, ну… того, что произошло. – Он откашлялся. – Связывались вчера с ранчо, и Хэм рассказал нам…

Уилла отодвинула тарелку.

– Тогда и я вам кое-что объясню. – Ее голос звучал холодно, спокойно. – У нас на ранчо остается все, как и прежде. Отец умер, теперь всем заправляю я. Будете выполнять мои распоряжения.