А пока идёт ремонт, Иван предлагает провести в жизнь мою идею с квестом — он и сам загорается, как мальчишка. А как довольна ребятня — не передать! Во время подготовки я часто ловлю на себе взгляды Ивана, такие, что они заставляют меня заливаться краской…

А сама…Нет! Об этом лучше не говорить. Как там гласит народная мудрость: коготок увяз — всей птичке пропасть. Только у меня голова увязла, окончательно и бесповоротно. И что я буду с этим делать — понятия не имею.

Окончательно теряю я свой мыслительный аппарат после квеста, когда мы все, набегавшиеся, набесившиеся и уставшие разбиваем костёр на берегу озера, готовим вкуснейший костровой ужин, а потом Иван расчехляет привезённую с собой гитару и поёт нам до самого рассвета.

Когда первые лучи солнца вплетают немного меди в золото его волос, я понимаю, что влюбилась. По уши. Нелепо. Глупо. Безнадёжно…

На следующий день мы заезжаем в новенькое чистенькое здание. Детвора помогает нам заносить книги, закатывает кадки с цветами и помогает рисовать плакаты и выставки. Что ж, у нас теперь образцово-показательная сельская библиотека. Хоть министра культуры приглашай!

За час до конца рабочего дня Надежа Ивановна начинает отправлять меня домой.

— Тут наш спонсор за тебя очень просил, так что — беги, скорее, домой, приведи себя в порядок да оденься понаряднее. Кажется, сегодня тебя ждёт грандиозный сюрприз.

Дома меня действительно ждёт сюрприз — огромный букет. И хотя растения в нём вроде бы самые простые — ромашки, васильки, маки, колосья пшеницы, «колючки» синеголовника, нежное кружево пастушьей сумки — чувствуется, что поработал дизайнер. Красиво так, что кружится голова.

— Твой приволок, — воркует бабушка и ставит букет в глиняную кринку. Композиция смотрится так органично, что хочется снимать и распечатывать для открыток. — Ты наряжайся давай, — торопит меня бабуля, — Ванька тебя ждёт у старого дуба. Беги, девка, навстречу своему счастью.

И я быстренько обмываюсь, наряжаюсь в лёгкий светло-зелёный хлопковый сарафанчик, обуваю лёгонькие балетки и бегу, как было велено — бабушкой и собственным сердцем.

Едва появляюсь в указанном месте, как замечаю Ивана — он сегодня какой-то таинственно расслабленный.

Однако когда я собираюсь что-то спросить, договорить мне не даёт, подхватывает под ягодицы, поднимает вверх, так, что мне приходится обхватить ногами его бёдра, и вовлекает в поцелуй…

В этот раз я отвечаю — со всем жаром, которым палит внутренности, со всей нежностью, от которой поёт сердце.

Упоительно и сладко.

Он осторожно опускает меня на покрывало, которое расстелено под деревом, и принимается осыпать поцелуями, опускаясь всё ниже и ниже…

Его ладони скользят по моему телу, нежно трогая, осторожно сминая, ласково касаясь…

Он отстраняется на миг и смотрит на меня восторженно-сияющим взглядом.

Потом тянется, срывает травинку, делает из неё колечко и протягивает мне, хрипло шепча:

— Выходи за меня. По-настоящему.

Я глухо лепечу, задыхаясь от счастья:

— Да.

Он надевает кольцо мне на палец. Самое красивое для меня.

6. Глава 6. Только каменное сердце не болит…

— Стоп! Снято!

Я не сразу вникаю в смысл этих слов. И не сразу соображаю, что изо всех окрестных кустов, пригорков и даже с веток дерева, под которым мы стоим, появляются люди.

И у меня создаётся впечатление, что всю эту неделю эти люди незримо были рядом. А теперь вот решили себя явить.

Один парень — невысокого роста, вёрткий, в красной бейсболке и жёлтой толстовке — подбегает к нам.

— Замечательно, Иван Сергеевич! Очень реалистично получилось!