— Погодите… Уильям Эстли? Тот мальчишка, за которого меня хотели выдать замуж?

Я была так удивлена новостью, что даже не сразу сообразила, что произнесла не «Алли», не «ту девочку», а — «меня». Похоже, моя память постепенно сливалась с памятью Альционы, оставляя при этом — что меня очень радовало — нетронутой личность.

— Девица Блейз, у тебя богатая свадебная история, как я погляжу, — неожиданно рассмеялся священник. И я, сообразив, как звучат мои слова после всего произошедшего, тоже невольно хихикнула. Но тут же посерьезнела.

— Отче, сказать по правде, я не знаю, что делать. Моего согласия на свадьбу с сэром Столгейтом действительно никто не спрашивал. Госпожа Морвейн решила все за меня. И тот напиток с дурманом… думаю, вы сразу догадались, что выпила я его не по доброй воле. Но если я просто возьму и обвиню во всем тетю, боюсь, ничего путного не выйдет. Уверена, что она сможет все «объяснить», а порошок дурмана наверняка уже успела припрятать и будет все отрицать.

Отец Далмаций вновь погрузился в размышления.

— Знаешь, девочка, а ведь ты права. Гленис Морвейн — твой опекун и поэтому может распоряжаться твоей жизнью достаточно вольно. Кроме того, я успел понять, что в Ланде она пользуется большим авторитетом — все-таки сестра рыцаря, служившего местному лорду. На ее стороне выступит чуть ли не весь город. Да и в целом доверия ко взрослой женщине больше, чем к молодой незамужней девице. Ее слово против твоего… Боюсь, мы можем проиграть — даже если и я, и медикус Хилери подтвердим перед бароном, что во время свадьбы ты была чем-то опоена. Я человек тут новый, ко мне еще нет доверия, то же и с лекарем. Собственно, и молодой барон разбираться в этом происшествии сейчас не станет. Он только приехал, ему для начала придется принять дела у управляющего, разгрести кучу хозяйственных документов, понять состояние, в котором пребывают его владения…

— Значит, пока я бессильна что-либо изменить?

— Значит, пока мы будем добывать доказательства причастности госпожи Морвейн к твоему отравлению, — твердо сказал священник.

— И раздобудем завещание моего отца, — пробормотала я.

…И вот теперь мы с отцом Далмацием стояли перед теткой, готовясь вступить с ней в первую словесную схватку.

11. Глава 11

Священник выдвинулся вперед, как бы прикрывая меня собой.

— Медикуса Хилери бывает сложно понять, когда он начинает рассуждать о болезнях, — сказал святой отец, отвечая на вопрос госпожи Морвейн. — Много незнакомых слов, да еще этот его гэльский акцент. Но в целом, он дал вашей племяннице лекарственные травы и пояснил, что ее жизни ничего не угрожает.

Я мысленно поаплодировала отцу Далмацию — и на вопрос ответил, и правды не раскрыл. Пусть теперь тетка гадает, удалось ли лекарю понять, в чем причина моего вчерашнего состояния, или нет.

— Значит, ничего конкретного он вам не сказал? — въедливо уточнила та. — Мне же надо понимать, что происходит с девочкой, я все-таки отвечаю за ее здоровье!

— Не беспокойтесь, все рекомендации по скорейшему восстановлению он озвучил, так что с Альционой все будет хорошо.

Поняв, что ничего от священника не добьется, госпожа Морвейн обратилась ко мне:

— И что за травы он тебе дал? Я должна знать, как тебя лечить.

— Об этом вы тоже можете не тревожиться, — ответил за меня отец Далмаций. — Альциона уже взрослая самостоятельная девушка, она прекрасно справится со всем сама.

— Да, тетушка, я справлюсь, — бодро подтвердила я.

Госпожа Морвейн нервно сморгнула, на ее лице явственно проступила растерянность. Она уже забыла, когда Алли в последний раз ей перечила, а тут еще и священник, однозначно одобряющий поведение ее племянницы. Как же себя вести? Абсолютно непонятно!