Его мерная поступь убаюкивает, и я проваливаюсь в сон прежде, чем он отстраняет меня от греющей и успокаивающей теплоты своей груди. Разум погребен под грузной, чернильной тьмой, однако, несмотря на отсутствие плохих сновидений, часы покоя не отзываются во мне полнотой сил. Я разлепляю глаза с ощущением, будто меня бесчисленное количество раз переехал грузовик. Поразительно, что я еще способна шевелить конечностями. И когда начинаю ерзать на мягком матрасе, перекатываюсь на другой бок, то утыкаюсь носом в колючую щетину. Замираю. Ухо ласкает негромкое сопение.

Артем?!

Мы уснули вместе?

Я прижимаю левую ладонь ко рту, чтобы не проронить изумленный возглас. Правой крайне осторожно тянусь к мужчине. Мною движет исключительный интерес проверить, в одежде ли он, и не совершил ли чего-то непристойного в мой адрес… Из-за темноты ничего не разглядеть.

― Что ты делаешь? ― заспанно мямлит Артем, перехватив мои пальцы.

Какая теплая у него рука.

― Я… ― шепнув, откашливаюсь. ― Собиралась проверить, одет ли ты.

― Зачем? ― я слышу его протяжный зевок.

― Ну-у…

Прикусываю губу, несказанно радуясь темноте, потому что под ее непроглядным покровом скрывается жар смущения, опаливший мое лицо.

― Не выдумывай ничего, ― вздохнув, приглушенно молвит Артем. ― Я принес тебя в свою спальню и лег рядом… на минутку, и не заметил, как задремал.

― Ты можешь отпустить мою руку, ― тихонечко напоминаю я, стараясь не зацикливаться на мысли, что спала в кровати Артема. И мне совсем не любопытно, сколько женщин здесь побывало до меня, как давно была последняя… а вот узнать, чистые ли простыни, я не прочь. 

Артем оглушает в ответ томительной тишиной.

― Если не хочу отпускать? ― понижает тон до устрашающего рокота.

Я хмурюсь и дергаю кистью.

― Не смешно, ― за недружелюбным бурчанием прячу испуг.

С басистым мягким смехом Артем ослабляет хватку, и я, обрадовавшись свободе, тут же притягиваю руку к себе. Тоже мне, шутник нашелся. Перевернувшись на спину, натягиваю одеяло до подбородка и ползу к краю кровати. 

― Не замерзнешь? ― в ироничном вопросе проскальзывает веселье.

― Не замерзну.

― Мне кажется, замерзнешь.

Я не успеваю пискнуть ― Артем рывком подкатывается ко мне, роняя тяжелую руку поверх, и обхватывает мои плечи. Прижавшись ко мне вплотную, усугубляет тесноту до тех пор, пока не выдавливает последний воздух из моих легких. Я болтаю руками и ногами, порываясь сбросить с себя его огромную конечность и одеяло, чтобы не свариться заживо.

― Мне жарко, жарко! ― жалуюсь мучителю со стоном.

Артем жмется щекой к моей, щекоча кожу горячим дыханием.

― Врешь. Ты дрожишь от холода.

Да за что мне такое издевательство?!

Мне так жарко, словно я очутилась посреди африканской пустыни во время беспощадного полуденного зноя. И неловко от того, что кто-то кроме Максима оказался в ничтожной близости от моего тела.

― Пожалуйста, отпусти! Я вскипячусь! Артем! Умоляю… ― обмякнув в львиных объятиях, я затаиваюсь в надежде, что отсутствие сопротивления ослабит огненный настрой забавляющегося брюнета расплавить меня.

― Теперь я начинаю чувствовать, как ты согреваешься, ― сдерживая смешок, мурлыкает садист.

― Что ты творишь? ― хнычу я.

― Ты была сильно расстроена разговором с моим братом, поэтому я решил тебя немного отвлечь.  

Мое тело непроизвольно вытягивается натянутой струной, к горлу подступает горький ком. Я моргаю и судорожно выдыхаю через рот, ощущая, как по вискам сочится влага из уголков глаз.

― Мы расстались.

― Я уже понял.

― Я была инициатором.

Артем бережно гладит меня по волосам.