– Всего лишь пары? – удивилась я.

 – Пары десятков, – сознался дворецкий, опустив голову. – Мы уже устали подбирать персонал. Неделю назад сбежала горничная, а две недели назад – личная помощница. Не знаю, что и делать.

 – Он пристает к подчиненным? – спросила я, сглотнув. Столкнуться с домогательствами – последнее, чего мне хотелось. Уж лучше я тогда пойду резать пальцы вместе с картошкой.

 – В том-то и проблема, что к слугам он и пальцем не прикасается. Учитывая этот факт и надежды многих барышень, долго тут никто не задерживается.

Я едва успела отскочить от двери, когда разгневанная леди выскочила прямо из кабинета герцога.

 – Ноги моей здесь не будет! И попробуйте только отправить жалобу его Величеству на домогательства!

 – Уитмор, войди, – раздался безразличный голос.

Я последовала за Уитмором. Герцог стоял спиной к нам, застегивая рубашку и глядя в окно.

 – Вот скажи, Уитмор. Ты заболел?

 – Никак нет, сэр.

 – Тогда ты поумнел?

 – Я никогда не был глупым, сэр.

 – Не скажи. В прошлый раз ты пытался стащить очередную даму прямо с меня. И в позапрошлый. Как ты догадался, что в этот раз надо закрыть за собой дверь? Думаю, премия тебе не помешает.

 – Премия не помешает. Но догадался не я, а леди Кристина. Она будет вашей новой горничной.

3. Глава 3

 – Значит, леди Кристин? – Герцог произнес мое имя на свой лад, да еще и ударение умудрился поставить на первый слог, а не на второй.

 – При всем уважении, Ваша Светлость, меня зовут Кристина, ударение падает на второй слог. Разумеется, вы мой работодатель, если вы предпочтете…

 – Я предпочитаю, чтобы красивые девушки падали на меня.

Неужели у герцога совсем стыда нет?! У меня дернулся глаз, а язык пришлось сильно прикусить, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Я вот потешу сейчас свое самолюбие, а где потом работу найду? Тем более что Уитмор сказал прямо: герцог не пристает к своим служащим, потому мне опасаться нечего.

 – Герцог, при всем уважении к вам, – вмешался Уитмор. – Если бы девушки на вас падали, мы бы разорились на лекарях. Лечить переломы нынче очень дорого.

 – Ты называешь меня бедняком, Уитмор? – патетически воскликнул герцог. – И при ком? При такой великолепной девушке. Кристин, леди Кристин, не слушайте его. Прошу, станьте лучшим цветком моей души, станьте отрадой глаз моих!

Я повернулся к дворецкому, но тот ничего не сказал. Да и не надо. Во всей его позе читалась одна фраза: «Простите, мне очень стыдно. Простите, можно я провалюсь на месте?»

 – Роза души моей! – Герцог подошел ко мне и, поклонившись, протянул мне розу. Интересно, откуда вытащить успел? А, вон слева ваза стоит.

 – Ваша душа – самый большой розарий, который мне доводилось встречать. – Я вежливо улыбнулась, выхватила протянутую розу и поставила обратно в вазу с водой. То, что герцог дурак, еще не повод губить цветы. Хотя желание стукнуть его этой же розой было почти непреодолимым.

 – Я же не виноват, что широта моей души позволяет вместить в себя такое количество цветов? Будьте уверены, вам понравится в моем саду.

 А сейчас мой работодатель коварно улыбнулся. Возможно, это можно было посчитать соблазнительным, возможно, я бы даже повелась на такую улыбку, если бы до этого герцог молчал, а не нес всю эту чушь!

 – Извините, я предпочту один маленький горшочек, как любой порядочный кактус. – Я растягивала губы в улыбке, надеясь, что она не выглядит искусственной.

Герцог вздохнул, повернулся к дворецкому:

 – Уитмор, почему ты молчишь?

 – Мне стыдно, Ваша Светлость. Можно вы используете какую-нибудь магию и я провалюсь глубоко в подвал, чтобы больше никогда не смотреть людям в лицо?