— В отпуск прилетел, с матерью и сестрой повидаться. — При упоминании Арса мои щеки непроизвольно розовеют. Отгоняю от себя ненужный романтический флер, вспомнив как Бущан уговаривал меня отдать подлецу мужу все до копья, и добавляю серьезнее: — Со своей пассией завалился ко мне в цветочный, требуя миллион алых роз.

— Ясно. Как всегда, благородный и щедрый орел.

— Кстати, давно хотела спросить. Что между вами на выпускном произошло? Что за черная кошка между вами пробежала перед его отъездом?

— Ну ты спросила, — помедлив, отшучивается старший брат. — Столько лет прошло, не помню уже. Лучше расскажи, чем именно заслужил твой Валенок прямого хука в нос? Что он еще сделал помимо того, что всунул свой стручок не туда, куда положено женатому мужику?

***

Арсений.

Делаю глоток крепкого кофе. Снова проверяю телефон. Мое сообщение до сих пор не прочитано. Чешу затылок, откидываясь на спину дивана. Прошло уже больше трех часов. Вдруг с ней что-то случилось?

Ехать или не ехать? Не сделаю ли хуже? Она сделала выбор и пристала на условия мужа.

Одной рукой закрываю себе глаза, другой стучу пальцами по мягкой обивке. Дожил, блин. Без остановки думаю, где и с кем бегает Ульяна. С козлом мужем или в цветочном опять ночует?

Против своего бугая мужа она кажется совсем миниатюрной.

— И как ее зовут? — мать ставит на журнальный столик чашку с чаем и садится в кресло.

— Кого? — вынырнув из мыслей, поднимаю голову.

Улыбка матери становится шире.

— Кто украл твои мысли, сынок?

Бросаю мобильный на стеклянную столешницу.

— Работа, мам. — Делаю еще один глоток остывшего кофе. — Очередная поставка горит из-за забастовок на границе. Каждый день простоя — немалые деньги на ветер.

— Вот только зубы мне не заговаривай. Ты ни разу не притронулся к любимому холодцу, который я лично тебе приготовила. Раньше такого никогда не было.

— Просто аппетита не было. Прости.

— Можешь и дальше препираться, Арсений. Но я тебя слишком хорошо знаю. Такой взгляд я на твоем лице давненько не видела.

— Какой взгляд?

11. Глава 11.

Арсений.

— Влюбленный, — продолжая улыбаться, бормочет мама включая телевизор в гостиной.

Время близится к семи вечера, а значит скоро начнется очередная серия корейской мелодрамы. С подачи младшей сестры мать теперь только этих азиатов и смотрит.

А вот, кстати, и сама сестра. Слышу как Арина громко топчет ногами, спускаясь впопыхах со второго этажа. Уже одетая в строгие черные брюки со стрелками и белую рубашку, горловина которой увенчана черной мужской бабочкой. На лице минимум макияжа, волосы, как обычно, собраны в тугой хвост на затылке.

— Хорошего всем вечера, — Арина целует мать в щеку, мне подмигивает.

В декабре прошлого года она устроилась официанткой в ночной клуб. Пытается насобирать денег на машину. Иногда работает по три, а то и по четыре ночи подряд.

Я постоянно предлагаю ей бросить эти дурацкие ночные смены взамен на трудоустройство в офис знакомого, где у нее будет нормальный график с учетом её пар и сессии. Ринка, как всегда, отмахивается. Уверяет, что сама справится.

Между нами тринадцать лет разницы. Иногда я понятия не имею как с Ариной разговаривать. Мы словно из разных миров. Она не знает, кто такой Майкл Джексон и Джеки Чан, а я понятия не имею кто те знаменитости, которыми восхищается ее поколение.

Но если она набирает мой номер, я всегда беру трубку. Чтобы не случилось, где бы я ни был. Потому что Арина и мать — моя единственная семья.

— До скольки ты сегодня? — интересуюсь у сестры, пока она шнурует ботинки.

— До двух.