─ Мы с тобой договорились, и я хочу, чтоб ты видела, что я тоже соблюдаю условия договора, ─ говорит достаточно холодно и добавляет: ─ А сейчас иди к себе! Я скоро приду.

***

Снимаю платье и обнаруживаю, что белоснежное кружевное бельё, что пряталось под ним, тоже покрыто бурыми пятнами. Меня трясет от одной мысли, что он увидит меня голой. Не просто увидит голой ─ не останется ни одного участка тела, которое Вадим не познаёт своими красивыми тонкими пальцами. А потом и вовсе случится то, что почти произошло на рояле.

Не буду скрывать, что в музыкальной комнате я чувствовала возбуждение, которое кипятило кровь, и честно сказать, уж лучше бы это произошло вот так спонтанно, потому что сейчас мне хочется забиться в угол от страха и волнения. Я сижу в перемазанном кровью бельё перед гримёрным зеркалом и никак не могу унять дрожь. Я же сама на это согласилась! Чего теперь строить из себя жертву?

Рывком поднимаюсь на ноги, скидываю с себя все и надеваю короткую полупрозрачную комбинацию. Пальцами расчёсываю волосы и наношу немного духов на шею и запястья.

Ритмичный стук в дверь, который словно выводит мелодию. Так стучит только Вадим.

─ Открыто, ─ тихо произношу я.

На нем свежая белая рубашка с закатанными рукавами и тёмные брюки. Это так странно, что я полуголая, а он чуть ли не в полном офисном одеянии.

Молчит. Впрочем, достаточно взгляда ─ глаза аж графитовыми стали от желания. Он медленно обходит вокруг меня, а я стою как вкопанная, не зная, куда деть руки. Наконец, останавливается за спиной, проводит губами от ямки под сводом черепа и по всей шее. Дыхание его прожигает насквозь, а руки огненной волной прокатываются по груди, талии и животу.

Прижимаюсь к Вадиму спиной и бедром чувствую, как он возбуждён. Хочу повернуться и ответить на ласки, но Вадим мне этого не позволяет, всё крепче прижимая к себе. Движения его становятся более грубыми и властными.

Раздается громкий треск, и сорочка, разодранная на клочки, падает под ноги, и я остаюсь обнажённой в его руках, чувствуя, как о спину и ягодицы трётся одежда. Замираю не от удовольствия, а почти от ужаса ─ это не нежный контакт кожа к коже ─ это больше походит на быстрое удовлетворение его собственных нужд.

Руки, от которых я ожидала нежности и долгих тягучих ласк, до боли стискивают грудь, заставляя меня до крови закусить губу, чтоб не закричать. Когда я уже готова расплакаться, он отпускает меня и мягко толкает на кровать.

─ Встань, пожалуйста, на колени, ─ просит он хрипло. ─ Прошу тебя.

Заливаясь слезами, опираюсь коленями на край кровати. Вадим кладёт мне руку на затылок и настойчиво давит, заставляя опуститься на четвереньки. Я пытаюсь обернуться и посмотреть на Вадима, пусть даже он увидит мои слёзы, но его рука жёстко фиксирует меня в унизительной позе - в так берут только самых грязных шлюх.

Трясусь и с усилием сглатываю особо громкие всхлипы. Слышу, как расстёгивается брючный ремень и разъезжается молния, а потом - тихий шлепок резинки о плоть. Рядом со мной шурша опускается разорванная упаковка от презерватива.

Это не брачная ночь, а ночной кошмар наяву. Нет ни нежностей, ни зрительного контакта, ни единого слова.

Я терплю, стиснув зубы. Его пальцы трогают меня у входа во влагалище, но не чтоб возбудить, а чтобы втиснуться в меня без лишних помех. Противнее, чем осмотр у женского врача.

Входит в меня резким толчком и издаёт сдавленный рык. Я вскрикиваю от острой боли, которая пронзает всю меня, но Вадиму плевать ─ он только крепче прижимает меня к кровати и продолжает терзать моё «непрогретое» и неготовое к такому агрессивному сексу тело.