– А что ты так удивилась? – забеспокоился он и тут же смутился.

– Да ничего. Это же опасно, а я тебя знаю: физический риск – не твоя цель в этой жизни.

Если вам еще непонятен образ Германа, то этот человек от царапины или от любого прыща умирает, как от большой кровопотери или от рака. И я не шучу сейчас. Когда он звонит мне в четыре утра с паникой в голосе: «Я порезался, что мне делать?», я серьезно отвечаю: «Значит так, твое время подошло к концу, и пора умирать. Скоро вся твоя кровь, все твои пять литров вытекут, и ты зальешь соседей, которые позже подадут на твое мертвое, бездыханное тело, которое уже к тому времени будет предано сырой земле, в суд, потому что они там, внизу, поклеили новые обои и им совсем не нужны кровавые потеки на стенах».

Вот так примерно происходит подобный диалог, а нечего по ночам хлеб резать. Как обычно все говорят мне – жрать надо меньше, и проблем будет тоже меньше. Хорошо, что Герман никогда не обижается на меня, даже не знаю почему. Я бы обиделась – серьезно.

– Да не, это круто, – начал было возражать мой бывший. – Мы тут с Димасиком по городу катаемся, – он перевел взгляд на мои руки. – Давай помогу, а то мороженое уже растаяло! Зачем столько?

Я засомневалась, но все же согласилась на его помощь.

– У меня гости, – пробормотала я, направляясь к кассе.

– У тебя дети в гостях? – серьезно спросил Герман.

– Да. Брат Ани приехал. У них там… проблемы, – я не хотела посвящать бывшего парня во все детали свалившихся на мою голову обстоятельств, но он всем видом дал понять мне, что не отступит.

– Что за проблемы? – спросил он.

– Мама у них умерла, – резко, со злостью бросила я и осеклась, сжав губы в замок. Может, зря я это сказала.

– И ты вот решила утешить брата Ани мороженым?! Сколько ему лет?

– А что, нельзя? Не знаю, может, 14, может, 15. Вадик картошку чистит, это на десерт.

– Я зайду?

– Зачем? – искренне удивилась я, испуганно глядя на него.

– Ну вам же помощь нужна, наверное. Могу всех завтра отвезти, куда там надо. Твоя подруга дома?

– Какая?

Герман оторопел и добавил:

– Аня… Она же с тобой живет?

Приплыли.

– А… Да… Нет ее сейчас.

До меня стало доходить, что реально нам нужна помощь, и вообще я же понятия не имею, какой должен быть план в таких обстоятельствах.

– А где она? – всерьез спросил Герман.

Я не хотела даже произносить название города в этом тесном маленьком магазинчике, не хотела вспоминать даже, где именно сейчас моя соседка по квартире, ибо это было бы… И быстро предложила:

– Давай оплатим, и я тебе расскажу. Это долгий разговор, – я стала доставать из кармана деньги, но мужчина быстрым движением руки протянул кассиру свою кредитную карту. И так же быстро стал укладывать продукты в пакет. Все сам.

«Идеальное воспитание с небольшими минусами самостоятельности», – усмехнулась я про себя, делая критический анализ жизни моего бывшего.

Мы вышли из магазина.

2. 2

Глава 2

РЕШЕНИЕ

Семь часов вечера, конец сентября, абсолютно темно. Герман нес мои пакеты.

Уличные фонари, словно тощие великаны, освещали нам путь, грустно провожая вслед поникшими головами – световыми плафонами.

Начинал вновь моросить дождь – такой мелкой, противной очередью. Я медленно шла, словно утка тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Мне было очень тяжело. Каждая ступенька или неровная поверхность асфальта вызывали во мне резкую судорогу боли, что была сродни удару ножом где-то в районе межреберья. Пару раз я останавливалась, делая вид, будто что-то забыла купить. Но на самом деле я просто переводила дух от мучавшей меня нестерпимой боли, которая, как большой ожог, обдавала меня своим жаром каждую секунду. Герман уже стал подозрительно посматривать в мою сторону. А я от его взгляда входила в приступ легкого раздражения, потому что все сложнее было скрывать от него признаки моего тяжелого состояния.