— Ого, — чувствую легкий укол дружеской ревности. Никаких других чувств к Черепанову у меня нет. — И кто она?

— Моя соседка, в одном подъезде живем.

— Фу… Как скучно, Семен! — вздыхаю.

Теперь все мои мысли устремляются к другому мужчине. Нет, на этого, с ключами и айфоном мне глубоко все равно. Трахаться он хочет. Пусть губу закатает.

Я…

Снова думаю об Аскерове Ренате Булатовиче.

Четко помню, как увидела его в первый раз, в нашей квартире. Мне тогда было десять лет, а ему… наверное, около двадцати пяти, и он вообще меня не замечал. Безусловно красивый, всегда серьезный высокий мужчина с темно-серыми глазами, которые мне отчего-то хотелось обратить в свою сторону. Это, возможно, что-то детское, неосознанное, но каждый раз, когда я, возвращаясь из школы, видела темно-синюю машину у нашего дома, испытывала жгучий интерес. Запретный...

А еще в присутствии Рената мне становилось не по себе. Думала, после колледжа и возвращения в Москву все пройдет, но нет. Не прошло. И Сема здесь со своими рассуждениями.

У меня всегда было много друзей. Подруги — ни одной. Что это — невезение или результат армейского воспитания отца? Не знаю.

А если Аскеров так странно на меня смотрел, потому что тоже хотел со мной… ну…

Черт.

Что за мысли у тебя, Литвинова? И зачем ты рылась в вещах отца, чтобы найти номер телефона его друга-сослуживца?

— А как там Давид Андреевич? — спрашивает Сема, когда мы прогуливаемся по набережной после обеда.

— Нормально, — отвечаю, строго зыркая на проходящего мимо парня. Он пялится на мою грудь.

Когда это произошло?.. Когда все изменилось?

Пожалуй, в Европе.

Там, вдали от отца, я начала носить более откровенные наряды. Девчонки в кампусе вели себя довольно развязно, я, естественно, ничего такого не позволяла, но манеру одеваться и ухаживать за своей вполне заурядной внешностью переняла.

— Ты говорила, отец в командировке? Надолго?

— А…да. Скорее всего, до осени. А может, и до зимы…

6. Глава 4. Эмилия

Устроившись на идеально заправленной постели, перекатываюсь на живот и подкладываю под грудь подушку. Обложка нового блокнота переливается из-за мерцающих страз. Вообще, я не очень люблю все эти штучки, но тут не сдержалась и купила.

Вывожу ровным почерком на первой странице:

МОИ ПЕСНИ

Автор-исполнитель:

Эмилия Литвинова

Рассматриваю эту надпись под разными углами. В голове шум моря, сменяющийся гулом заполненного зрительного зала…

Нравится.

Мурашки по коже.

Перелистываю страницу и… зависаю минут на тридцать. В голове куча мыслей, целая мусорка из слов и рифм, но ничего толкового на ум не приходит.

Стихи я пишу лет с двенадцати. Может, не самые выдающиеся, однако мне нравится творчество. Нравится оставлять на бумаге свой след. Порой даже легче становится, потому что так проще кому-то высказаться.

Говорят, для того чтобы написать что-то стоящее, нужно влюбиться и потерять свою любовь, ощутить бесконечную радость и ошеломляющую боль — только так сможешь прочувствовать текст и стать его проводником в этот мир. Может, это и правда, но я пока не влюблялась. Сложно кем-то увлечься, когда парни, которые тебя окружают, такие придурки. В хорошем смысле.

Реально как дети.

У меня куча чатов в мессенджере. Школьный, болталка с секции борьбы, чат второй смены загородного лагеря и группа студентов колледжа. Все они состоят из пацанов примерно моего возраста, и они там тако-о-ое обсуждают, что желание влюбляться сразу пропадает. Могут и по внешности девушки проехаться. Я смотрю — вроде симпатичная, а чего только не напишут: ноги кривые, усы на лице, жопа плоская. Ужас. Я такие сообщения просто игнорирую и, вообще, в последнее время стараюсь появляться реже.