Райсон вышел вместе со мной на порог встречать родных. Он обменялся рукопожатием с отцом и пригласил его на минуту в дом. Не знаю, о чем они там говорили, но отец вылетает оттуда красным как рак.

— В машину! — рычит он, не утруждая себя пояснениями.

Мама ждет нас внутри, с тревогой поглядывая сквозь стекло. Чужая замужняя пара может не выходить из авто, чтобы поприветствовать Альфу. Вот такие у нас царят порядки.

Когда мы выезжаем с территории особняка, отец поднимает стекло, что отделяет пассажиров салона от водителя. И тут же накидывается на меня:

— Ты что натворила, а? — орет. — Как ты могла отказать Альфе?!

Мама хватается за сердце.

— Я думала, что это Райсон отказывается от нее, а оказывается… Как ты могла, дочь? — звучит очередной упрек в мой адрес.

— Вы же не хотели меня слушать. Сколько раз я говорила, что не хочу замуж за Альфу, что он не моя пара. Я вообще не верю в истинность! Это все чушь собачья!

Отец отпускает мне пощечину. Впервые в жизни он поднимает на меня руку, и я глохну на пару секунд от неожиданности.

— Иногда я жалею, что той ночью погиб Ричард, — жестко произносит, ударяя по самому больному. Он не говорит вслух, но это и так понятно. Жалеет, что погиб мой брат, а не я.

— Не надо, милый. Мы просто все очень расстроены. Давай обсудим мирно сложившуюся ситуацию, — мама, как и всегда, становится на сторону отца, игнорируя меня.

Я достаю из рюкзака плеер и вставляю наушники в уши. Пусть хоть убивают, но я не желаю участвовать в обсуждениях. Безучастно смотрю в окно на проносящиеся мимо деревья и дома. Мама с папой что-то бурно обсуждают, размахивая руками. Иногда их слова проникают сквозь музыку, и я морщусь. Разговор идет по кругу об одном и том же: истинность, Райсон, положение в обществе. Конечно, ведь это намного важнее того, что думает и чувствует собственная дочь.

Когда мы оказываемся у дома, я первой выскальзываю из авто и убегаю к себе. Сославшись на головную боль, сижу взаперти большую часть дня. И только к ужину спускаюсь, ведь голод дает о себе знать.

Не хочу видеться с отцом, но он, конечно же, обнаруживается за столом. Родители ужинают, даже не подумав меня пригласить присоединиться.

Кладу себе в тарелку всего и побольше, намеренно громко орудуя ложкой.

— Я думала, что ты так и не выйдешь к нам сегодня, — спокойно произносит мама.

— А я надеялся на это, — хмуро добавляет отец и тут же встает из-за стола, — прости, милая, но что-то пропал аппетит, — он целует маму в щеку и проходит мимо с таким видом, будто меня не существует вовсе.

— Мам, ну сколько можно? — я сажусь напротив, заняв отцовское место. Отсюда мне лучше видно мамино лицо. А нам нужно поговорить.

— Ты не совсем понимаешь, Мелисса, — она вздыхает, откладывая столовые приборы, — как отразится твой поступок на всей нашей семье.

— Глупости! — отмахиваюсь. — Никак не отразится. Просто Альфа теперь меня ненавидит. И что с того? Жили же мы как-то до этого без его внимания.

Но мама хмурится. Она делает это крайне редко, и такая гримаса служит верным признаком, что шутки закончились.

— Только представь на минутку, — она облокачивается на спинку стула, — как эта ситуация выглядит со стороны. От Альфы сбегает истинная. Отвергает, тем самым унизив его в глазах общества и всей стаи. Его репутация под большим вопросом. И да, сила тоже уменьшается на треть. Ты знала об этом?

— Нет. Он не выглядел ослабленным. Наоборот, очень даже крутым и крепким.

— Это пока, — мама вздыхает. — В течение недели ваша связь окончательно исчезнет, и остальные волки попробуют отвоевать звание Альфы и место вожака.