Фелисия

Мое тело стало будто тонну весить, а внутри все оборвалось, когда я осознала, что Тарас узнал меня. Страх полностью связал меня, заставив мой мозг лихорадочно соображать. Как теперь поступить? Ведь Тарас наверняка вернет меня обратно силой. Хоть и назвал меня госпожой, для него слово моего батюшки - закон. И подчиняется он именно ему.

Его глаза, загадочно мерцающие в неярком желтом свете, посерьезнели, мужчина нахмурил лоб и плотно сжал губы. Я уже было разлепила мигом пересохшие губы, чтобы хоть что-то сказать, как послышался фырк Лиззи.

- Ты кого госпожой назвал? - спросила она презрительно, уперев руки в бока.

Хоть компаньонка старалась выглядеть убедительной, голос ее звенел, а щеки пылали, даже в такой полутьме это разглядеть не составило труда, оно выдавало страх Лиззи с головой.

- К лекарю тебе надо, капли для глаз выписать, - продолжила девушка уверенно, - если перепутал простую служку с баронессой. Разве госпожа наденет на себя такие тряпки? Разве допустит, чтобы хоть пылинка на ее одежде осела? Да она из комнат не выходит без кучи служек и кареты! Выдумщик.

Лиззи замолчала и зло уставилась на Тараса, тот, в ответ, посмотрел на нее, нахмурился еще больше и перевел взгляд на меня. Мои пальцы судорожно сжали материю его рубахи, а лицо исказила кривая улыбка. Нельзя показывать своих чувств, это никогда не доводило до добра.

- И то верно, - выдала я ровно, заталкивая страх как можно глубже, - да, я похожа на баронессу, но ни разу не она.

Косноязычие мне давалось с трудом, а уверенность и того хуже. Но на кону моя жизнь, побуду простой крестьянкой, пока не найду решения. Взгляд Тараса снова поменялся, будто там зажглись темные огоньки, губы его растянулись в кривой усмешке. Он показательно отнял мои руки от себя, отошел на шаг и оглядел с головы до ног странным взглядом. По спине тут же побежали мурашки, а щеки помимо воли запылали.

- Да, - сказал Тарас, подцепив меня за подбородок пальцем и запрокинув мою голову, - перепутал, видно. Госпожа настоящая красавица, и лицом бела, и станом хрупка. Ты с ней в этом не похожа ни капли.

Его глаза будто заглядывали в самые потаенные глубины моей души, а обидные слова разливались ядом по моему телу, отравляя огнем ярости. Я сцепила зубы и ударила его по руке, чтобы отпустил уже мой подбородок. Хотела второй рукой зарядить по лицу, но Тарас отступил еще на шаг, продолжая ухмыляться.

- Но ты тоже ничего, в моем вкусе, - добил он меня, явно сдерживая смех, - как закончим с вашими делами, так не стесняйся, заходи ко мне в комнату, отблагодаришь за спасение. Хоть меня недавно и окрестили евнухом, я вполне видный молодец в имении.

Щеки опалило с новой силой, а по телу прокатилась жаркая волна, пощипывая кожу в самых сокровенных местах. Но все зачатки стыда, возмущения и смущения прервала Лиззи, раздраженно заявив:

- Если мы так и будем тут стоять и болтать, то первое: может вернуться тот бешеный монстр, и второе: мы и к завтрашней ночи до деревни не доберемся. А я планировала приехать еще до первых петухов.

Мы с Тарасом одновременно повернулись к разозленной Лиззи и, не сговариваясь, шагнули к лошадям. Во мне клокотала буря чувств, но главное - облегчение - скрадывало их. Все же, Тарас не стал бы так фривольно обращаться к госпоже, это наказуемо, вплоть до казни. Правда, упоминание о моей оплошности бросало семена сомнений на почву уверенности, что помощник садовника не сдаст меня батюшке или несостоявшемуся жениху.

До деревни мы добрались, когда за границей тонкоствольных деревьев занимался рассвет. Солнце еще не показало свой желтый бок, но вокруг висели сумерки, и передвигаться стало проще.