— Тихо, Есь. Остановись. — Взглядом Соня показала на розочку в моей ложке, и я покорно запихнула её в рот. Запила чаем и вздохнула.

— Всё из рук валится, — подытожила я. — Видишь — это интуиция. Не всем дано быть матерью.

— Кому-то, может, и не дано, но не тебе. У тебя замечательные дети, Есь. — Она коснулась моей руки. — Серьёзные и послушные. И тебя они любят, это сразу видно.

Я нахмурилась. Отрицательно кивнула и задержалась на Соньке взглядом.

— У тебя замечательные дети, — повторила она уверенно.

— Мы некоторое время молчали. Наконец Соня убрала ладонь и улыбнулась уголками губ.

— Ты правда так считаешь или просто пытаешься меня приободрить?

— Если бы я хотела тебя приободрить, сказала бы, что всё будет хорошо и ты справишься. Кстати, в детстве я тоже обожала кремовые розочки. Мама до сих пор припоминает мне, как я раскурочила торт за несколько минут до прихода гостей. — Она выразительно посмотрела на меня и вдруг прямо руками забрала с торта последний цветочек. Через секунду о его существовании напоминал только крем на её пальцах, но и его она быстро облизала.

— Я и сейчас их люблю, — чуть виновато сказала Соня, вызвав у меня улыбку. — Так что просто не требуй ни от себя, ни от детей больше возможного. Легче станет, правда.

Я посмотрела на остатки крема в ложке и тоже слизнула его.

Может, она права? Не могут же дети быть идеальными. Никто не может. А Азаров… Тут оставалось только вздохнуть и стиснуть зубы.

***

К вечеру температура у Даши не изменилась — термометр с упрямой уверенностью показывал одно и то же. Тридцать семь и восемь. Благо капризничать племянница перестала. Только отыскала варежку, которую я не видела уже пару дней, и снова везде таскала её с собой.

Ложась, я думала, что делать. В сад вести Дашу нельзя. Вести одного Костю не имеет смысла. Разумное решение одно: остаться дома и надеяться, что установленное Михаилом время отработки не превысит моё обычное в несколько раз.

***

Проснувшись, я проверила детей.

— Привет, — поняв, что Даша не спит, шепнула я. — Как ты?

— Можно я сегодня не буду вставать?

— Можно. Отдыхай. А я пока завтрак приготовлю, да?

— Угу, — согласилась она и, не вылезая из-под одеяла, придвинулась ко мне. На пол упала варежка.

— Держи. — Я вернула её Даше.

Она сразу же спрятала её и подняла взгляд. Её огромные голубые глаза обрамляли густые ресницы, а от застывшей в них мольбы, смешанной с вопросом, сжималось сердце.

Пришлось сделать вид, что я ничего не понимаю. Когда-нибудь я заработаю на первый ипотечный взнос, и мы сможем завести котёнка. Когда-нибудь… Идиотка! Не надо было поддаваться на уговоры Антона и вкладывать в ипотеку половину денег, доставшуюся мне после продажи родительской квартиры в Смоленске. Но теперь думать об этом нет смысла.

Выйдя на кухню, я набрала сообщение Азарову. Сперва написала, что заболела, но тут же стёрла текст. Нет уж, всё плохое ко мне так и липнет. Достаточно Дашки, самой мне болеть нельзя.

«Здравствуйте, Михаил Григорьевич. Проблемы с трубами оказались серьёзные. Не смогу выйти на работу несколько дней. Буду работать из дома». — Поглубже вдохнув, нажала «отправить».

Чувство было, что я нырнула в прорубь. Отложила телефон, будто он жёг руки, и поспешно принялась умываться. Но не успела даже зубы почистить, как мобильный зазвонил.

— Доброе утро, Есения, — сказал Михаил, только я взяла трубку. — Напомни мне, пожалуйста, как давно ты работаешь моей помощницей?

Ясно, к чему он клонит. Сжимая одной рукой мобильный, а другой зубную щётку, я сказала как есть: