— Два дня.

— И при этом ты считаешь проблемы с трубами серьёзным поводом для невыхода на работу.

— Да, — подтвердила сухо, хотя он не спрашивал — констатировал.

— Наши мнения в этом вопросе не сходятся. Как думаешь, чьё в приоритете?

— Для вас — ваше, для меня — моё. И я не говорила вам про невыход. Я сказала, что несколько дней буду работать из дома. Текущие дела не требуют обязательного присутствия в офисе, а кофе вам может приготовить кто угодно. Я рекомендую Люсию — она у нас на практике, кофе как раз по её части.

— Приму к сведению.

Я замолчала. Казалось, что весь разговор иду по лезвию ножа в никуда, а теперь просто застыла на нём.

— Я пришлю тебе документы. Их нужно перевести на русский и вернуть мне в обеих версиях. Само собой, текущие дела должны быть выполнены.

— Хорошо, жду. Спасибо вам за понимание, Михаил. Я на связи в любое время.

— Разумеется, ты на связи в любое время. Быть на связи — одна из твоих обязанностей.

Бросив телефон на стиральную машину, я прошипела несколько ругательств. Не успела включить воду, пришло несколько уведомлений о почте. Судя по их количеству, отработку моего неприсутствия на рабочем месте этот засранец решил использовать по полной. Думает, испугаюсь? Да сейчас!

Только я умылась, телефон зазвонил снова. Меня тряхнуло. Не дай бог он решил передумать! Что у него в голове, известно только ему одному.

Но номер был незнакомый. Это ещё кто? Очередные рекламщики? Вы, ребята, очень не вовремя.

— Алло, — ответила грубо.

— Есения Гончарова?

Только я хотела послать звонящего по известному маршруту в заоблачные дали, женщина продолжила:

— Меня зовут Любовь Иванькова. Я инспектор службы опеки. К нам поступило обращение, которое мы должны проверить.

— Какое ещё обращение?

— По несоответствию условий, в которых живут Дарья и Константин, установленным. Я приду к вам завтра, с десяти до двенадцати. Пожалуйста, будьте в это время дома.

Есения

Каким чудом удалось уговорить инспектора отсрочить приход на несколько дней, не знаю. Пришлось объяснить, что Даша болеет, и всё-таки соврать, что и я тоже.

Запал бодрости иссяк, только я положила трубку, не помогала даже злость на Михаила. Наверное, кто-то на небе принял меня за отличную мишень и решил хорошенько развлечься. Иначе всё это было не объяснить. Только начинало казаться, что я справилась с проблемой, её перекрывала новая. А потом ещё и ещё. Открыв пришедшие от Азарова письма, я пролистала документы.

На глазах навернулись слёзы. Он что, шутит? Да здесь работы недели на две! Судорожно втянув воздух, я запретила себе плакать. Нет, Азаров не шутит, и чтобы справиться с переводами, у меня есть только несколько дней. Очередная проверка? Было уже всё равно, гнев сменился смирением.

Вышла из ванной и наткнулась на Костика. Он хотел что-то сказать, а я присела и, обняв его, ткнулась в мягкую пижамку. И тут не выдержала. Плечи затряслись, и я всхлипнула.

Костя неуверенно погладил меня по спине, и я окончательно сорвалась. Плакала и не могла остановиться, только стискивала в руках племянника. Понимала, что надо отпустить его, и тоже не могла.

— Почему ты плачешь, Есь?

— Просто… У меня сложности на работе. И… Я же девочка. А ещё…

Теперь он дотронулся до моей головы, до волос. Что «ещё», я не сказала. Это я должна оберегать его. Я!

— Давай я сам завтрак приготовлю? Я умею. Хлопья могу. И даже яичницу, — заявил он совершенно серьёзно. — Ты мне только плиту включи.

Я выпустила его. Вспомнились вчерашние слова Сони, и я снова всхлипнула.

— Ты такой замечательный, Кость. Прости. — Дрожащей рукой погладила его по волосам. — Прости, что так редко вам с Дашей это говорю. Вы у меня самые лучшие.