Потом, после ночи агонии…

… Юси стало лучше.

Слабость начала отступать, а раны затягиваться.

Это было настоящее чудо!

Спустя месяц Юси встал на ноги. Спустя два — сел на коня и взялся за оружие. При первом выстреле лук дрогнул в руках. При втором — стрела безупречно поразила цель.

Вопреки прогнозам врачей, Юси остался жив, но жизнь его уже не была прежней.

Теперь в ней были только окрестные леса и богатый замок рода Эмирай. Никаких приемов, никаких поездок в столицу, никаких гостей.

Никаких зеркал.

Юси не вышел даже к старшему брату, Анкиру, когда тот приехал проведать родню из столицы. Он смотрел на нарядный кортеж с дальней галереи и думал, что теперь всю оставшуюся жизнь проведет затворником.

За праздничным обедом, который родители устроили в честь прибытия старшего сына, Анкир спросил.

— Где Юси?

— Прости его, — ответил отец. — Он не придет. Ты же знаешь, что с ним произошло.

— Знаю, но я все же брат ему, а не чужой человек.

— Не заставляй его общаться против воли, — попросила мать. — Ему сейчас очень тяжело. Все его мечты стали прахом. Он не знает, как жить дальше со всем этим…

— Я понимаю, — улыбнулся Анкир и предложил: — Все равно, скажите ему, что я очень хочу встретиться и поговорить. У меня есть, чем ободрить младшего братишку. Чем его утешить.

— Вряд ли что-то утешит его сейчас.

— Ну, значит, я просто развлеку его светскими сплетнями. Почему бы нет?

Действительно, почему?

Ближе к вечеру Юси все-таки собрался с духом и явился в покои брата. Застыл на пороге, прячась в глубокий капюшон, как черепаха в панцирь.

— Привет, — улыбнулся Анкир.

Он вскочил, раскинул руки, желая заключить младшего в объятья, но, заметив, как тот шарахнулся в коридор, сел обратно в большое кресло.

— Прости, Юси. Тебе, должно быть, непросто сейчас общаться с людьми. Проходи, садись напротив. Вот чай. Вот вино. Что будешь?

— Ничего.

Юси опустился в соседнее кресло и отвернулся к окну, за которым цвел жасмин.

— Ну, рассказывай, братишка… — воскликнул Анкир. Сообразив, что Юси нечем особо с ним делиться, исправился: — Вернее, давай я расскажу тебе про свою придворную жизнь в столице…

Юси слушал этот долгий рассказ, и от каждого слова, вроде бы невинного, в груди сжимался болезненный комок. Где-то там, за родовыми лесами, жизнь по-настоящему кипит. Там праздники, приемы, охоты…

Про охоту теперь даже думать не хотелось.

— Как сестрица Саяни? — спросил он у старшего брата.

— Здорова и счастлива.

— А как твоя семья?

— В порядке… — Заметив, что голос Юси немного повеселел, Анкир перешел к главному. Ему хотелось расставить все точки над «и». Поговорить, наконец, нормально. — Послушай, можно я скажу тебе то, что думаю?

— Скажи, — прозвучал равнодушный ответ.

— Я… Мне… Я очень сожалею о том, что с тобой произошло.

— Ты ни в чем не виноват. Давай закроем эту тему. Не вижу смысла говорить о прошлом. Мысли о разрушенной мечте больно ранят.

Анкир прекрасно знал, почему тоскует младший. Парень мечтал стать гвардейцем государя, готовился, тренировался. Он был достойнейшим из кандидатов…

— Послушай. Не все еще потеряно…

— Не все потеряно? — Голос Юси звякнул металлом. — Да что ты такое говоришь? — Он развернулся к брату и резким движением сорвал с головы капюшон, открывая лицо. — Ты думаешь, я все еще гожусь на роль государева гвардейца? Уверен, меня даже на порог дворца не пустят! Таким…

От увиденного привыкший к лоску и роскоши Анкир на миг потерял дар речи, но тут же взял себя в руки, произнося:

— Если ты будешь добр меня выслушать, я расскажу кое-что интересное. В гвардию ты, быть может, и не попадешь, но хорошее место для тебя во дворце все еще имеется.