Становилось мерзко от собственных же мечтаний. Её унизили, бросили, а она до сих пор представляет, как обидчик передумает и вернётся. Неужели у неё настолько нет достоинства? Нет внутренней силы послать его ко всем чертям после такого?

Вроде бы были. Просто не сейчас. Сейчас по-прежнему хотелось плакать — только и всего.

— Готов. У меня прекрасный дом. Вашей дочери там непременно понравится, — Бета чуть прищурился.

— Слышала, Марлен? — Отец склизко улыбнулся. — Что скажешь? Готова стать женой этого юноши? Первого Беты стаи, между прочим, — пафосно подчеркнул он.

Она подняла на него пустые глаза. Нолан вопросительно изучал её лицо, вскинув одну бровь.

Не хватало сил сказать что-либо, язык словно онемел и прилип к зубам. Секунды тянулись бесконечно долго. Марлен медленно перевела взгляд на Альфу, который лишь мрачно усмехался и иногда отворачивался к окну. Тело отяжелело, похолодело, но позывов рыдать больше не было. Грудь постепенно заполняла совершенная пустота.

Красивый. Она всякий раз отмечала это для себя, когда смотрела Бете в лицо. От внешнего вида внезапного жениха не хотелось плеваться — совсем. Статный, даже выше её возлюбленного. Широкоплечий. В её жизни будет кто-то лучше? Что, если нет?

— Да. Почему нет, — бледными губами ответила она. — Приятно с вами познакомиться, господин Кайзер. Надеюсь, в скором времени я смогу называть вас мужем.

— Я знал, что ты примешь правильное решение, — отец буквально расцвёл. — Беги, собирай вещи.

— Они собраны, — с мрачной улыбкой сказала девушка. — Я же готовилась переехать к Альфе.

— Да-да, точно, — тот раздражённо щёлкнул зубами. — Господин Кайзер! Нам нужно с вами обсудить дату, срок подачи документов, вашу занятость.

— Безусловно, — Нолан мягко кивнул и пошёл вслед за отцом семейства. Куда-то прочь из комнаты.

Вот и всё. Самый ожидаемый день последних лет закончился катастрофой. Убийственной болью предательства, которая ещё долго будет пульсировать где-то под сердцем. Сжимать его ночью, заставлять плохо спать. Но она ведь сильная, верно? Она справится, что бы ни случилось.

Всегда справлялась.

А он ещё пожалеет. Генри. Который всё ещё стоит, сверлит любопытным взглядом окно в надежде увидеть за ним Аделину. Пожалеет, ведь та совсем не готовилась стать женой волка. Совсем не готовилась к тому, что может ждать жену волка.

Дыхание перехватывали уколы совести. Она должна беспокоиться за сестру, переживать насчёт того, сможет ли та перенести секс с оборотнем, вернее сказать, вязку с ним. Должна переживать, сможет ли родить, а не злорадствовать потенциальному разочарованию бывшего.

Но прямо сейчас сочувствовать и переживать не получалось — кипящая ревность выжигала её тонкие вены.

Ревность, боль, желание отмщения.

А отмщение в этом случае — неудача сестры, которая ни в чём не виновата. Которая не сделала ничего дурного. Аделине нужно пожелать счастья. А несостоявшемуся жениху — несчастья. Только сегодня это два взаимоисключающих понятия. “Я не приду на их свадьбу”, — стучало в голове. “Я не смогу там улыбаться”.

Дерьмовая старшая сестра. Марлен итак это знала.

— Одевайся, — послышался за спиной строгий голос матери, выбивший девушку из фантазий. — Возьми чемоданы. Господин Кайзер сказал, что будет ждать тебя у машины, поможет их сложить. Поедешь к нему в особняк. У него свой особняк, слышала?

3. Жалость и немного похоти.1

Марлен даже не могла заставить себя о чем-либо его спросить. Слушала шум вентилятора автомобиля, рассматривала высокие пасмурные облака. Они ехали вдоль узкого, однополосного шоссе уже без малого двадцать минут, и за это время им не попалось ни одного встречного авто. Из приоткрытого окна прямо в лицо бил раздражающий сквозняк, но мужчине за рулем, казалось, он нравился.