Стоило пройти пару шагов, как за спиной вновь раздался стон. Слабый, хриплый — тот, что заставлял по спине ползти нервный холод.

— Да кто хоть здесь?! — крикнула Марлен, схватив себя за плечи. — Где вы?! Вам помочь?!

— Я… — послышалось из чащи, хотя невнятный голос тут же мешался с шумом деревьев. — По… мо… ги…

Девушка зажмурилась, стиснула зубы и сошла вниз с обочины. Щиколотки тут же начала щекотать холодная мокрая трава — не вся роса ещё высохла. Под подошвами светлых кед хрустели ветки, их ткань быстро намокала.

— Я… — вновь раздалось из чащи, правда, на этот раз… словно чуточку дальше, чем было до этого.

— Где вы? Скажите ещё что-нибудь. — Пульс звенел в ушах, от волнения мерзли руки. На самом деле до этого момента Йорфер в одиночку ни разу не выходила в лес. Только если ранним утром с отцом или с сестрой, но неглубоко. Они позволяли себе заходить только пока была видна трасса — дальше нет.

— Здесь… я… — послышался стон ещё дальше, и девушка прибавила шаг.

А в следующую секунду застыла и широко раскрыла глаза. Когда она шла по дороге, ей казалось, раненный человек лежит прямо возле трассы, где-то в кювете. Но вот она сошла вниз, и теперь кажется, что он немного дальше. Прошла несколько шагов — и стал ещё дальше.

Но правда в том, что если бы кто-то лежал так далеко от дороги, она попросту не услышала бы этих хрипов.

Марлен попятилась. Губы задрожали от страха, солнце в одночасье перестало выглядеть добрым и дружелюбным — как и пение птиц. Хотя сколько бы девушка ни осматривалась, она не могла найти взглядом тех самых птиц.

В следующую секунду она сцепила зубы и понеслась прочь из чащи. Дорога была ещё видна, и со временем, вроде бы, приближалась. От нервов слезились глаза, вздрагивал подбородок, болезненно стучало сердце. Когда под подошвами вновь стал ощущаться знакомый асфальт, Йорфер, наконец, выдохнула, оперлась на колени и стерла с лица пот со слезами.

Что это было? Что только что было? Никто о таком не рассказывал — никогда. Но, может, потому, что свидетелей сего странного события было не так уж и много? Тремор не уходил, она уже сомневалась — идти ли в магазин или вернуться в дом. Отдышавшись, девушка проглотила огромный горький ком и всё же пошла в сторону магазина. Хотя теперь шла строго по центру — едва ли не по белой разметке. Игнорировала любые звуки, запахи, хотя необычных среди них не было.

Люди не пропадали днём. Так говорили все. Днём безопасно, днём всё будет хорошо.

Или не будет?

Пребывая где-то между шоком и отчаянием, Марлен не заметила, как добралась до широкого шоссе. Как всегда, полупустого — но тут хотя бы всегда ехала мимо одна-две машины. Залитый лучами солнца, здесь стоял привычный магазинчик — одноэтажное кирпичное здание с красной черепицей, огромными окнами и симпатичным колокольчиком у двери на входе.

Аппетит полностью пропал, но Йорфер всё равно упорно зашла. Так же упорно осмотрела знакомые полки с продуктами, взяла небольшую корзинку и пошла к холодильнику с сырами.

— Марлен, душка, давно тебя не видела! — раздался ласковый голос худой высокой продавщицы с тугим хвостом на затылке. — Слышала, у тебя состоялась помолвка!

— Да, миссис Бетт, состоялась, — девушка кивнула как манекен и кинула в корзину сыр.

— Ну что, хороший жених? Видный? Понравился? — лукаво спросила женщина.

— Да. Нормальный, — она на автомате бросила в корзину хлеб.

— А чего ты такая бледная сегодня? Необщительная? — разочарованно тянула продавщица.

Здесь, в деревне, все всех знали. А всех в особенности знала та, которая продавала жителям хлеб каждое утро. Собирала истории, сплетни. Рецепты, которые потом выдавала за свои.