— Убью, — едва заметно дёргалось нижнее веко правого глаза. — Нет, меня не задевают твои слова, нисколько. Меня бесит сам факт того, что ты попыталась меня задеть. Стерва. Я твой будущий муж, а ты меня подначивать решила?!
— Случайно вырвалось, извини, — улыбка становилась пластиковой.
— Завари мне чай, — прорычал Нолан. — Найдёшь в шкафчике над чайником бумажный пакет под номером четырнадцать. Налей в белую чашку с чёрной каймой сверху. — Он медленно наклонился над девушкой, всё сильнее прижимая ткань пиджака к носу. — Услышу в свой адрес ещё хоть одну подначку — выкину тебя в окно. Рот открывай только чтобы сказать «спасибо» или «пожалуйста». Или… чтобы взять в рот. Ты усвоила, Марлен?
— Деспот, — с той же картонной улыбкой пробормотала она.
— Что-что?
— Спасибо. Пожалуйста, — девушка попятилась в сторону кухни, а как только отвернулась, закатила глаза и злостно поджала губы.
Нолан медленно побрёл в гостиную. Стер пот со лба, затем устало рухнул в зелёное кожаное кресло.
Возможно, он в самом деле не очень хорошо выглядел. А ещё плохо себя контролировал. По телу гуляли то горячие, то холодные волны озноба, пальцы дёргались сами собой. Мужчина сунул руку в карман, достал блистер таблеток, выдавил несколько на ладонь, затем проглотил их на сухую. Вот только легче от них сегодня не становилось.
Возможно, в чём-то Генри всё-таки прав.
Хотелось сломать что-нибудь. Коснуться дорогих, красивых обоев ногтями, поддеть их и содрать к чёрту. Внутри копилось адское напряжение — причём везде. В груди, в голове. В паху. Напряжение, которое иногда лишало рассудка, хотя Бета изо всех сил цеплялся за осколки разума.
— Я не вижу тут пакета четырнадцать, — раздался ленивый голос из кухни. — Тут только одиннадцать, шесть, семь…
Девушка с кривым лицом перебирала бумажные упаковки с чайными сборами. Под ногами ощущался прохладный паркет, зрачки скользили по тёмному кухонному гарнитуру со светлыми зелёными ручками. Казалось, кухней-столовой нечасто пользовались по назначению. Тёмный деревянный стол, который стоял у панорамного окна, явно давно был пуст — на нём лежали лишь круглые плетёные подставки под чашки.
— Нолан?! Нету тут четырнадцатого. Может, ещё какой-нибудь?
В коридоре послышались тихие шаги. Какие-то странные, не такие, как обычно. Тяжёлые, медленные. Иногда раздавался редкий скрип половиц.
— Нолан? — в голосе прозвучала тревога. Бета не отвечал.
Что-то не так. Йорфер нервно поёжилась и отступила на шаг назад, один из чайных пакетов упал на пол.
— Тебе, наверное, нельзя злиться, полнолуние же, да? — глаза безумно носились по светлой столешнице рабочего пространства кухни. По спине пополз нервный холод. — Твою мать. Но… урождённые оборотни же не теряют рассудок во время полнолуния? — спросила Марлен, словно сама у себя.
Не теряют. Но жених по-прежнему не отвечал, а шаги становились всё громче.
10. Лишенные разума.2
Её обучали тому, что делать в таких ситуациях. Говорили, что оборотни, насколько бы человечными они ни были, — внутри безумные, жуткие хищники, способные на убийство. На изнасилование. Долгое, самозабвенное изнасилование, если не смогут совладать с собой. Такова их природа. Природа, которой не всегда могут противостоять даже урожденные.
— О нет, нет, нет, только не сейчас, — испуганно бубнила Марлен себе под нос. — Наверное, у него некоторые проблемы с контролем, когда приближается полнолуние.
Ну и что делать? Шаги становились всё громче, чистая, просторная кухня не имела никаких выходов, кроме того, к которому приближался Нолан.