Свободолюбие в сараях умирало первым.

Но слова Коллекционера Душ о том, что здесь ей совершенно ничего не угрожает, и что ей нечего бояться, вызвали у нее игривое настроение и легкую улыбку на лице, пока в глубине души снова поднималась яростная злость.

Глядя прямо в глаза своему тюремщику, она отпила из бокала немного вина, перекатывая на языке давно забытый терпкий вкус с кислинкой и сладостью.

– Обещаешь? – с заинтересованным прищуром спросила Бин.

– Даю тебе слово, Альбина, – полуулыбка Коллекционера дрогнула, когда вместо ужаса и гнева, реакция девушки на свое заточение в стенах поместья оказалась, на удивление, слишком спокойной. – Тост?

– Почему бы и нет? – ощущая нарастающую мрачную решимость сделать что-нибудь нехорошее, о чем позднее можно было очень сильно пожалеть, согласилась она. – За разрушение иллюзий?

– За новую партию игры! – отсалютовал он. – На этот раз она будет весьма интересной!

– Вы с оккультисткой играете в свои «человеческие шахматы», а головы, между прочим, летят только у нас, простых смертных, или уже не совсем простых «прокаженных»! – усмехнулась девушка, отпивая из своего бокала и внутренне ощущая, как легкая обволакивающая дымка затуманивает мало-помалу ее сознание, выгоняя страх и робость прочь, чтобы безграничная злоба могла занять все пространство внутри нее. – У нее есть болванчики Найтмара и многочисленные ассистентки, которых она травит Голубой Экной. У тебя имеется целая армия «прокаженных» и запас этих ядовитых цветов в свободной зоне доступа. А, знаешь, вы оба, определенно, стоите друг друга!

– Моя милая Альбина, к сожалению, тебя к разряду простых смертных уже никак не причислить, – ничуть не смутился подобным словам Коллекционер Душ, с интересом наблюдающий за затаенной злостью своей «гостьи». – Пускай, ты еще и не инициирована, как требуют того древние правила и давние традиции, ты все равно являешься при этом ведьмой-оккультисткой. Да, свой дар ты пока что не осознаешь в полной мере. Но то, что ты умеешь уже сейчас, превосходит даже самых успешных осознанных учениц Селестины Морнельской!

– Я видела, – кивнула Бин в ответ, опустив голову и на одно мгновение отведя свой взгляд. – Такое, если честно, даже вспоминать не хочется. Их было реально слишком много. И эти бедные девушки не были совершенно ни в чем не виноваты. Они вообще не могут быть виновны в том, что два кукловода коротают вечность, играя их жизнями на невидимой шахматной доске, как им только заблагорассудится!

– Иными словами, – его губы растянулись в плотоядной усмешке, а в глазах не было ни единого намека или признака на жалость, – ты злишься на то, что тебя поставили в один ряд с пешками оккультистки Селестины Морнельской? О, милая моя Альбина! Та, по твоему мнению, совершенно ни в чем невиновная ученица этой ведьмы прекрасно знала, на что шла, и – уж поверь мне! – в полной мере осознавала свой дар и даже практиковала его к моменту нашей с ней встречи месяцами!

На мгновение он замолк, позволяя своей собеседнице переварить услышанное, а сам при этом наблюдал за быстрой сменой эмоций на ее лице.

Злость.

Недоумение.

Осознание.

Бин не могла поверить своим ушам и в глубине души упорно отрицала слова Коллекционера, искренне надеясь на то, что все это неправда.

Не могла же ее предшественница идти на такое, четко осознавая все последствия и возможные риски?

Ведь не могла же, да?

– Но она действительно погибла как самая обыкновенная пешка, – продолжил мужчина. – Попыталась нанести удар, который ее и погубил. Твоя любимая благодетельница, к сожалению, видит во всех своих ассистентках исключительно пешек. Да, и в жителях Найтмара, в целом, тоже. По этой причине ей, собственно, и не удалось разглядеть твой пробивающийся талант. И – уж поверь мне! – этот талант отнюдь не пешки, а самой настоящей преемницы ведьмы-оккультистки. Однако Селестине Морнельской равная ей совершенно не нужна. Нужен только инструмент для достижения своих целей на один раз, который она сама сможет чуть позднее быстро уничтожить и избавиться. Не более того.