— Очень неплохо, скажу тебе, — пролистывая страницы нотного текста, сказал он. — Но вот во вступлении не хватает вибрафона или челесты. Помнишь, я говорил тебе, что начало твоей композиции рисует образ падающих комет и звёзд. А вибрафон только усилит этот эффект.

«Как же мне самой не пришло это в голову! — подумала Кэти. — Ну, конечно, вибрафон! Ах, Джеймс, что бы я без тебя делала!»

— А в третьей цифре я бы изменил партию струнных и добавил электрогитару и клавишные, — давал он советы. — Это несколько разнообразит твою музыку.

«Вау, электрогитара, как оригинально!» — сказала она про себя.

— Не беспокойся, — пролистав партитуру до конца, сказал он. — Я доработаю твою пьесу, и она станет такой же совершенной, как и ты.

Он закрыл ноутбук и подошёл к окну. Его взгляд был обращён вдаль, к вершинам городских небоскрёбов, затянутых призрачной облачной дымкой. Дикие могучие гиганты, они возвышались над городом, гордо изображая эмблему силы и процветания.

— Ты знаешь, о чём я сейчас подумал? — задумчиво спросил он, продолжая смотреть на невероятной высоты здания.

— О чём же? — с теплотой в голосе спросила девушка.

— Да вот о чём. Я смотрю на огромные небоскребы, и мне пришло в голову, что хорошо было бы нам поужинать на его вершине.

— Это так прекрасно — то, что ты говоришь. Но я очень боюсь высоты! И что с этим делать?

— Ничего. Просто доверься мне. Окажись ты в моих объятиях, страх для тебя перестанет существовать. И мне так охота защищать тебя от твоих опасений. Именно с тобой я чувствую себя непобедимым.

— Джимми, я не могу дождаться того момента, когда снова увижу тебя! Мне так тебя не хватает! — Потом она помолчала немного и добавила: — Но увижу я тебя только на концерте.

Она ещё двадцать минут рассказывала любимому о своём времяпрепровождении на Форменторе, о родителях и сестре, так нетерпеливо ожидающей возвращения в США. Его забавляла её манера рассказывать обо всём, что с ней происходило в Испании. Это звучало так естественно и невинно, что он отдыхал душой, когда слушал её простые и добрые речи.

Попрощавшись с возлюбленной и пожелав ей снова увидеть его во сне, он продолжил работу. Распечатав партитуру, отправленную ему Кэти, и вспоминая её слова, тихо, почти беззвучно он наигрывал сольную партию фортепиано. Исполнив несколько раз её композицию, он поймал себя на мысли, что эта пьеса с каждым разом нравилась ему всё больше. Для него было совершенно не ясно, что это: совпадение, подарок судьбы или же нечто необъяснимое, не поддающееся человеческому разуму? Эта девушка, её музыка так близка ему самому. Наверное, если бы он писал арию для какой-нибудь планеты, музыка была бы очень похожей. И это ощущение душевного родства всё полнее питало его. Мысли о предстоящей встрече с любимой помогали ему двигаться вперёд и создавать красивую, великолепную и музыку.

Свиты вернулись в Нью-Йорк на следующей неделе, и, встретившись с инвесторами будущего музыкального проекта и обсудив с ними некоторые формальности, Альфред вместе с женой и дочерями отправился в Чикаго на концерт, который давал Джеймс.

Кэти очень волновалась и долго подбирала платье, которое она собиралась надеть вечером. Зная, что Джеймс её увидит, она решила, что должна быть на высоте. Перемерив несколько десятков нарядов, которыми был забит её гардероб, она выбрала бежевое атласное платье, так деликатно намекающее на соблазнительные достоинства её женственной фигуры.

Прибыв в Чикагский симфонический центр, Свиты в сопровождении встречающего их Фрэнка вошли в зрительный зал. Кэти сразу обратила внимание на сцену и увидела большой, окружённый множеством нотных пюпитров чёрный рояль, за который через несколько минут должен был сесть любимый. Целых полтора часа она будет наслаждаться им, его музыкой и пьянящим голосом.