— Здравствуйте, Джеймс, как ваши дела?

— Здравствуйте, Альфред, рад Вас слышать!

Музыкант несколько минут рассказывал продюсеру о своём последнем альбоме, о недавних новостях, услышанных им от общих знакомых, и конечно же обсудил с Альфредом некоторые пришедшие ему в голову идеи, касающиеся мюзикла. А Кэти с таким волнением слушала их разговор, что не могла усидеть на месте и, встав, отошла к стене и, скрестив руки на груди, внимала каждому слову, произнесённому отцом и его собеседником. Её сердце билось прерывисто, и это были биения безудержного восторга от приближающегося начала исполнения её давней мечты. И именно он исполняет её мечту, но разве может это быть реальностью!?

— Да, чуть не забыл! — бросил Джеймс, когда его разговор с Альфредом подходил к концу. — Когда Вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

— Собираемся через несколько дней.

— В таком случае я хочу пригласить всю Вашу семью на концерт, который я даю в Чикаго на следующей неделе, — почтенно предложил музыкант.

— С удовольствием! Где пройдёт концерт?

— В Чикагском симфоническом центре. Я исполню мои самые знаменитые композиции в сопровождении Чикагского симфонического оркестра.

— Потрясающе, это один из лучших музыкальных коллективов Америки! Мы непременно будем, благодарим Вас за приглашение!

— Ну что Вы, для меня это честь, — скромно ответил Джеймс. — Я попрошу Фрэнка прислать билеты.

Попрощавшись с музыкантом, Альфред вернулся к супруге, беззаботно загоравшей на террасе. Солнце было особенно жестоким в тот день, и он решил искупаться в море. А Кэти, пообещав вечером отправить Джеймсу партитуру композиции, тоже попрощалась с ним и, не имея возможности составить отцу компанию в его дальних заплывах из-за боязни глубины, поднялась к себе в комнату. Она включила ноутбук и открыла папку, в которой хранились её партитуры. Просмотрев до конца ноты, она решила ещё немного их доработать. В одной цифре она изменила партию виолончелей, а в другой добавила партию фаготов. Ей очень хотелось, чтобы Джеймсу понравилась её работа, ведь в оркестровом варианте эта музыка зазвучит совсем по-другому. До поздней ночи она постоянно вносила изменения в партии инструментов, доводя пьесу, которой она ещё не успела придумать название, до совершенства. И тут же ей пришла в голову мысль, что эти перфекционистские устремления очень роднят её с Джеймсом. «Интересно, — размышляла она, — какой планете будет принадлежать эта музыка, если, конечно, мой возлюбленный действительно включит эту композицию в мюзикл. Наверное, это будет ария Луны или Венеры, а может, Земли? Как было бы интересно послушать слова, которые когда-нибудь будут написаны для этой мелодии».

Её размышления прервал звонок любимого.

— Ты не исполнила своего обещания. — произнёс он наставительно и добавил: — Я же просил тебя отправить мне сегодня вечером партитуру. Ну и где она, спрашивается?

— Ах, Джимми, я сегодня весь вечер работала над ней! — виновато ответила она. — Мне не хотелось показать тебе её в таком убогом виде. Я ещё недостаточно хорошо знаю инструментовку и контрапункт, вот у меня и возникли проблемы…

Джеймс в это время сидел за роялем и правил партитуру одной из композиций последнего альбома. Он встал и подошёл к ноутбуку.

— Отправь мне партитуру, и я решу все твои проблемы, — произнёс он.

— Мне так хорошо с тобой. Пообещай, что не будешь относиться ко мне предвзято.

— Не переживай, просто отправь мне файл. — И он, вытянув губы трубочкой, послал девушке воздушный поцелуй.

Через несколько минут он открыл партитуру Кэти на экране ноутбука. Он быстро пролистал тридцать страниц нотного теста. Перед его глазами мелькали тысячи партитур, поэтому ему не составило никакого труда сразу определить, где стоило изменить или убрать ту или иную партию, а где следовало придать более живой музыкальный окрас.