— Мне всего лишь хотелось, чтобы ты ощущала меня рядом. А ещё я всем сердцем желал, чтобы этот мир принадлежал тебе одной, хоть на несколько дней. Не проходит и минуты, чтобы я не думал о тебе и о твоих умных зелёных глазах.

Он улыбнулся в трубку, и Кэти показалось, что она видит перед собой его обворожительную улыбку. Последняя фраза, которую он произнёс, прозвучала так забавно и так мило, что она рассмеялась наивным детским смехом. Никогда ещё она не чувствовала себя таким маленьким беззаботным ребёнком.

— Если бы ты знала, как одолели меня журналисты, расспрашивая о девушке с умными глазами, которой я посвятил эту песню! — продолжал он, заражаясь смехом собеседницы и тоже начиная смеяться в трубку. — Но я стойко держал оборону, не давая им пробраться к нашему с тобой секрету.

— И правильно сделал! — уже не смеясь, сказала Кэти. — Пусть все пребывают в неведении, мне так даже больше нравится.

Потом он заботливо спросил:

— Как проходят твои дни? Ваша семья не собирается возвращаться в Нью-Йорк?

— Отец говорил, что через неделю мы вернёмся в Америку. У нас с сестрой начинается учёба, а у отца дела, и он хочет как можно скорее начать заниматься «Властителями бесконечности». Ты будешь там, когда мы приедем?

— Да, конечно.

— Вот и отлично! Ты знаешь, я ведь тоже пишу музыку, и я очень бы хотела показать тебе несколько своих сочинений. Может быть, они тебе понравятся и ты включишь их в мюзикл…

Последние слова Кэти произнесла очень нерешительно. Как музыкант, она понимала, что её возлюбленный очень ревностно относится к произведениям, рождающимся в его руках, и вряд ли он одобрит, чтобы кто-нибудь ещё стал частью его музыки. Он замолчал, обдумывая что-то про себя, и через некоторое время ответил шутливым тоном:

— Хм... ну не знаю, чтобы попросить у тебя за такую непосильную услугу? А-а-а, знаю!

— И что же?

— На первых порах мне будет достаточно твоего горячего поцелуя.

Пребывая в замешательстве, пытаясь найти нужные слова, Кэти неуверенным голосом спросила:

— А вдруг тебе не понравится? — Затем она замолчала на несколько секунд. — Ты знаешь, я хочу признаться тебе кое в чём… У меня никогда не было мужчины… В первый раз я поцеловала молодого человека пару лет назад. Он учился вместе со мной. Мне кажется, ему это не понравилось, и с тех пор я не пыталась построить никаких отношений.

— Не думай об этом, — прошептал он. — Мне просто хочется быть с тобой, творить с тобой, наслаждаться тобой! Я бы никогда не мог подумать, что со мной произойдёт нечто подобное, когда ты произнесла «Плач океана». Меня словно ударило молнией и залило дождём. А потом появилась разноцветная радуга и засияла во мне. — Он остановился. — Когда я сидел тогда на берегу много лет назад и думал об океане, я слушал песню, которую он мне пел и писал за ним под диктовку. Как же я тогда был глуп! Я не понимал, что океан пел мне песню о тебе, его волны несли твоё имя к островам моего сердца. Долгих десять лет потребовалось, чтобы эти волны достигли наконец моих берегов.

Кэти молчала, его слова были так понятны ей и близки. Она сразу вспомнила те минуты, когда она наслаждалась этой невероятно красивой и грустной музыкой. Ей казалось, что эти тонкие звуки несут её куда-то вдаль, куда-то, где её ждут. Как же это всё невероятно!

— А ведь я тогда была ещё совсем ребёнком. Мне было всего лишь девять, а может, десять лет. Поверить не могу, что я играла с Оливией в игрушки или гуляла с няней по парку, а ты писал музыку для меня… Оказывается, судьба есть не только у людей. Даже у этих созвучий, которые появились на свет благодаря твоему таланту, была своя судьба! В «Плаче океана» я слышу тебя, я слышу саму себя, я слышу нас с тобой…