Отмахнувшись от воспоминаний, я вышла на улицу и вызвала такси. Машина приехала быстро и уже через полчаса я выходила возле теткиного подъезда. Поднялась пешком на второй этаж и надавила в кнопку звонка.

– Привет, а чего не предупредила? – вот такими словами меня встретила родная тётка. Одной рукой она дверь придерживала, другой шёлковый халат на груди.

К слову, несмотря, что тетке через год на пенсию – выглядела она шикарно. И намного моложе. Подтянутая, стройная. Мы с ней одного роста и одного размера, и если мы где вместе появляемся – нас принимают за сестер.

И я подозреваю, что у теть Нади есть мужчина. Только она его от меня прячет. И эта её вечная фраза, чтобы я предупреждала о своих визитах...

– Поговорить надо, – нахмурилась я, толкая дверь.

Тётка сдалась, открыла дверь и пустила меня в квартиру. Я невольно опустила взгляд, подмечая что на стройных ножках тети босоножки на высоком каблуке. Лицо накрашено, и халатик слишком уж короткий и яркий.

– Ты не одна, что ли?

– Одна я, – вздохнула тётка. – Купила босоножки, разнашиваю. А ты... чего это от тебя алкоголем пахнет?

Вот она всегда так. Стоило мне хотя бы глоток чего выпить – тётка почует. Нет, не ругает, но так пренебрежительно смотрит. Уж лучше бы ругала.

– А это мы поминали, – бросила я и, стянув с ног кеды, прошла на кухню. Села за стол.

Тётка зашла следом и, прислонившись спиной к гарнитуру, поинтересовалась:

– И кого вы поминали?

– Папу моего, – ответила я и уставилась на тётку, следя за её реакцией. – Ярцева Дмитрия Анатольевича.

Ни единая мышца на красивом женском лице не дрогнула. А вот глаза тёти Нади выдали – блеснули.

– Умер, значит, – фыркнула она.

– И часть наследства мне оставил.

– И много? – свела она брови к переносице.

– Прилично. Там одно денежное ежемесячное пособие больше, чем моя зарплата.

– Надо же. Не забыл.

– Самое интересное, что родня моя по отцу о моем существовании знала. А я вот о них нет. Не расскажешь – почему?

Тётка вздохнула, покосилась на холодильник и подошла к нему. На дверце стояла бутылка коньяка, начатая, но совсем немного. Теть Надя поставила коньяк на стол, а через несколько секунд рядом оказался лимон и два бокала.

– Ты ж не пьёшь, – подметил я.

– Я все не пью. Кроме коньяка, – бросила тётка и налила напиток в оба бокала на донышко.

Мы, не чокаясь, выпили, закусили лимоном. Тётка села напротив, сложила руки на столе и, посмотрев мне в лицо, начала:

– Мать твоя была безумно в этого Ярцева влюблена. Розовые очки надела и ничего не замечала. Он так ухаживал, по ресторанам водил, подарки дарил. Вера нас с ним познакомила и я сразу поняла – бандит, вылитый. Естественно говорю об этом сестре, а она головой качает. Я ей: откуда у него столько денег в наше-то время? Вера плечами пожимает. Но потом она все поняла... – тётка опять разлила коньяк, махнула и продолжила: – Похитили её, уже беременную тобой, она только утром узнала, поспешила к Диме своему все рассказать, а её на улице схватили и в машину затолкали. Привезли в дом старый. Неделю держали. Издевались. Прознали, что она любовница Димы Хирурга, такая кликуха у него была, и так, через Веру, до него достучаться хотели. Не знаю в чем именно было дело... Ярцев мать твою спас. Она рассказывала, как он её на руках нес к выходу, а вокруг... трупы вокруг тех, кто её держал. И все, Верку как отрезало. Сбежала она сюда, ко мне.

Я слушала все это и хмурилась, с каждым новым предложением все сильней.

6. ГЛАВА 6

Тетя Надя, сделав паузу, чтобы в третий раз налить коньяка, снова заговорила: