– Завтра сорок дней, – вспомнила я. – У тебя есть чёрное платье?

Тетя Надя ничего не ответила, молча встала и ушла с кухни. Вернулась быстро, держа в руке вешалку. На ней чёрное платье футляр, длиной примерно до колен и со слегка спущенными плечами.

– Подойдёт? – спросила тётка. Я кивнула.

Ушла из дома тетки и, закинув платье на плечо, пошла домой пешком. Благо квартира матери, в которую я перебрались, когда закончила учёбу, была недалеко. Знаю, что когда мама жила с теткой, это квартиру они сдавали. Много лет одной и той же семье.

Дом встретил меня тишиной. Но запахами. Букет пах на всю квартиру. И наверно впервые я была ему рада. Рада, что в моем мире есть вот такое прекрасное.

Но меня пугало, что мой мир в очередной раз резко менялся.

Утром я проснулась непривычно поздно, около одиннадцати часов. И ощущение такое, что на мне всю ночь пахали, я после дежурств себя лучше чувствовала.

Но чашка крепкого кофе как всегда привела в чувство. Я замерла у окна, выглядывая на улицу. Мои окна выходили на детскую площадку, новую, разноцветную, и там сейчас вовсю резвились дети, а их мамочки и даже папочки разбились на группки, стоя у деревянных лавочек.

И что-то мне взгрустнулось. А ещё я вспомнила светлые и печальные глаза маленькой девочки Мии.

Ну надо же, как мы с ней похожи. Гены отца настолько сильны?

И тут я поняла, что понятия не имела как выглядел мой отец. Фотографию, что ли, у новоиспеченных родственников попросить.

Около двух часов я начала собираться на поминки. Теткино платье гладить не надо, у тёти Нади свой, особенный фетиш – она всегда все наглаживала, и говорила при этом, что данный процесс её успокаивал. Меня же наоборот – раздражал и бесил. Но гладить все равно периодически приходилось. Например рабочую форму, даже если после стирки её развестить, она все равно оставалась мятой.

Надев платье, под него чёрные чулки и чёрные туфли, я соорудила на голове высокий пучок. Минимум косметики на лице, из украшений только серёжки, золотые, маленькими колечками, доставшиеся мне от мамы.

В три часа вызвала такси и, накинув на плечи тонкий темно-синий пиджак, спустилась к подъезду, решив дождаться свою машину на улице.

7. ГЛАВА 7

Несмотря на то, что приехала я на не самое приятное мероприятие раньше четырёх, народу уже было много. Причём не в доме, а в саду. Видимо это было место сбора. Двое юношей в чёрной форме разносили напитки: красное вино и, судя по бокалам, коньяк. Я выбрала вино и, прижав бокал к груди, замерла на месте, вглядываясь в лица людей. И у большинства, в основном мужчин постарше, эти самые лица, мягко говоря, были неприятные.

Поначалу никто на меня особого внимания не обращал. Даже Анжела, тоже облаченная в чёрное и ужасно короткое платье, дважды посмотрела в мою сторону, явно не узнавая. Но посмотрев в третий раз, сестра сперва нахмурилась, а потом удивленно приподняла брови и подошла ко мне.

– Здравствуй, Лана, – произнесла она и даже поцеловала меня в щёчку. – Отлично выглядишь, – это прозвучало удивленно. – Тебя не узнать.

– Я умею удивлять, – невольно фыркнула в ответ.

Признаться честно, все эти каблуки и платья я с подросткового возраста жутко не любила. Я была пацанкой: джинсы, кроссовки, широкие футболки и толстовки. Вот только волосы не стригла, мне нравился их цвет и их длина, я их частенько распускала.

И люди всегда удивлялись, если согласно дресскоду мероприятия я наряжалась в платья. Ведь у меня тут же появлялась грудь, спрятанная до этого под широкой одеждой, ну и сзади, ниже спины, тоже кое-что выделялось. Фигура у меня в тётку и маму – женственная.