Он стоял молча, слушал все упрёки в мой адрес, и никак не выражал своего отношения. А в тот миг, когда ментор захотел что-то сказать, вступилась Лаптолина.

— Это мой недосмотр, — громко заявила женщина. Она зашагала прямо ко мне, утопая каблуками во вспаханной магией земле, но оставаясь при этом изящной. Будто не шла — парила над пропастью. — Я говорила, что леди Горст ещё не готова… Видимо, устных ограничений недостаточно. Господин Вилейн, прошу вас, — она развернулась на стязателя, приглашая его последовать за ней.

Жорхе вопросительно посмотрел на ментора, и тот кивнул. В долю секунды мой тюремщик оказался рядом и защёлкнул на запястьях браслеты из рыжеватого металла. Ледяные, как само дыхание смерти и, в отличие от артефакта, удивительно молчаливые. Ризолит. Металл, ограничивающий естественное пополнение плазны у мага. Мне запретили творить заклинания.

— Прости, — извинился стязатель. — Иного выбора нет.

— Выбор есть всегда, — устало отмахнулась я и сама пошла на встречу к ментору.

Возмущенная знать притихла и попятилась, будто я намеревалась причинить им вред. Будто это я была беспощадным кровавым магом, а не тот, кого они превозносили не хуже Иверийцев.

— Здравствуй, Юна, — всё-таки улыбнулся ментор и протянул руку, чтобы я вложила в неё свою.

 Шрам над его губой стал виднее, и отчего-то захотелось тронуть его своими. И чёрного паука, роднившего нас. Глаза выискивали те крохи возлюбленного мною ментора, что всё ещё жил в сердце. И к моему глубочайшему сожалению, находили. Несмотря на мутации, на его почерневшие волосы и вены, меня, как измученную жаждой, тянуло к этому источнику жизни Юны Горст. Рядом с ним даже дышалось легче и пахло Кроуницем: дубовый мох, терпкая кожа и тот самый Джер. Я была готова поклясться, что знала его лучше, чем кто-то либо. А он знал меня.

Консул лин де Блайт склонил голову на бок, внимательно рассматривая свою мейлори. Он ждал. Ждали и все остальные.

— Ты… — прошептала я.

Мысли и речи покинули голову. Даже обвинения. Я потянулась, чтобы дотронуться до мужского лица. И услышала, как застучало его сердце. Громко и бешено.  

— Это ты… — всё ещё не верила я.

— Не ты, а “Рада вас приветствовать, Ваша Милость”, — тут же прервала наше воссоединение Првленская. — Помнишь, как учили? Но в данном случае мейлори будет позволительно назвать своего ментора по имени. Представление ещё не закончено, леди Горст. Прошу вас, достойно поприветствуйте консула. Хотя бы с этим простым заданием справитесь?

Я насупилась и замолчала. Резко одернула руку, спрятала за спину. И увидела разом всех, кто внимательно следил за происходящим. Тильда Лорендин упивается победой. Сёстры перешёптываются. Консул Батор в компании ещё одного человека в бордовом презрительно поджимают губы. Сын Батора, Ренуард, откровенно веселится.

— Семеро богов! — не выдержала Лаптолина Првленская. — Леди Горст, не позорьте меня! Вы забыли, как зовут вашего ментора?!

Наверное, стоило подчиниться и назвать злосчастное имя. Но оно застряло в глотке, вмёрзло в глыбу отчаяния и отрицания. Стало сгустком гнева и нарицательным предательства.

— Я помню всё, — спокойно ответила я и подняла руки, демонстрируя запирающие браслеты. — И прекрасно знаю его. Чёрный Консул. Убийца моей матери и тюремщик, — девушки ахнули, а стязатели заметно напряглись, но я собиралась нападать на ментора только словами. — Который врал мне два года, а потом запер в этой клетке. Надел ошейник. Теперь ещё и кандалы.

— Это для твоего же блага, — перебил ментор и явно разозлился.