Под растерянными взглядами я закинула печать в шкатулку, защёлкнула её крышку и вручила Хломане. На секунду мне показалось, что девушка смотрит с восхищением и благодарностью. Уточнять истинные чувства у неё не стала: очень торопилась открыть дверь для четырёх сестёр, которые пришли поддержать меня перед приёмом в мою честь.

— Ну же, — поторопила я и кивнула на выход. — Наша вечеринка окончена. Мне ещё чулки натягивать и… что там ещё?

— Наносить ароматную воду, — торопливо подсказала Эсли. — Как раз доставили флакончик с запахом тарокко и эдельвейса. Как вы и приказывали, леди Горст.

Тильда подняла с пола свою меховую накидку, ещё раз оценила ситуацию. Видимо, размышляла, как обернуть всё себе на пользу. Я не дала ей времени на раздумья.

— Приказываю вам покинуть покои, — собственный голос прозвучал удивительно твёрдо.

Отдавать распоряжения я научилась ещё в банде изгоев. Управлять разгорячёнными парнями куда сложнее, чем обиженными леди. Девушкам, по крайней мере, не пришлось давать по морде. Хотя руки у меня так и чесались.

Шурша платьями, четыре стройные фигурки проследовали мимо.

— Спасибо, — прошептала Финетта у выхода и попыталась схватить меня за руки, но я резко убрала их за спину. — Спасибо тебе, Юна! Мы будем бороться за свою любовь, как твой ментор!

— Успехов, — вполне искренне пожелала я.

Неожиданно все четверо развернулись и присели в реверансах.

— Хорошего дня и удачного приёма, сестра, — пропела Матриция.

— Благодарим за чудесное утро и гостеприимство, — вторила ей Тильда, которая недавно хотела заклеймить сестру.

— Счастливы были разделить с тобой эти часы, — отозвалась Хломана.

Хотелось рассмеяться им в лица, и я бы так и сделала, но в следующую секунду обнаружила причину нарочитого лицемерия.

Слева, в светлом просторном коридоре стояла группа маленьких девочек. Не меньше десятка пар детских глаз смотрели на мелироанских дев неотрывно и с восхищением. Осознав, что пришла моя очередь отвечать, я едва не начала заикаться от пристального внимания. Этот выбор — между искренней неприязнью и притворным лицемерием под взглядами девочек оказался не таким уж и простым.

И неожиданно для себя я оробела. Почти так же, как недавно Финетта перед обвинениями Тильды. Как будто струсила.

— Хорошего дня, сёстры, — онемевшими губами ответила я. — Берегите себя.

Над детской толпой прокатился восторженный ах. Старшая служанка — должно быть, педагог или воспитатель, сразу же призвала их к сдержанности и приличиям.

Группа детей двинулась дальше по коридору, но одна из девочек отделилась, тихонько подошла ко мне и вручила кусок соломы. В потрепанной связке я узнала самодельную куклу. Должно быть, малышка берегла её ещё с приюта.

— Для мейлори Кирмоса лин де Блайта, — подняв блестящие глаза, шепнула воспитанница. — Пусть Девейна и Нарцина хранят вас!

— Спасибо, — только и успела ответить я.

Девочку строго окликнули, и маленькие башмачки застучали по полу, унося свою хозяйку прочь.

— Наш договор в силе, — на всякий случай напомнила я четырём девушкам и захлопнула дверь.

Прислонилась спиной к створке, надула щёки, тяжело выдохнула и зажмурилась. А когда открыла глаза, обнаружила перед собой Стрилли с запотевшим кувшином лимонной воды. Кажется, там ещё плавали дольки тарокко. Арма подала стакан, и я удивилась расторопности и внимательности служанок. Поблагодарила обеих и жадно припала к освежающему напитку.

— Эсли, — позвала я, напившись. — Что в академии делают дети?

— Живут, — пояснила девушка. — Способные сиротки из приюта “Анна Верте” попадают сюда на обучение. Впоследствии они становятся служанками благородных дев. Верными и преданными горничными. Многие леди забирают девушек себе в услужение, дают им защиту, кров и достойную жизнь.