- Ты готовилась к этому с пяти лет, — невозмутимо произнес евнух. - Когда тебя привели в храм, мы сразу поняли, что однажды ты сможешь хорошо послужить правителю. Сама знаешь, что лишь двадцать девочек небывалой красоты принимают в храм ежегодно, и лишь двенадцать из них попадают к императору. И ты должна благодарить Бога за то, что подобная честь выпала именно на твою долю, Алия!

- Меня не привели, а продали. За мешок зерна... - горько произнесла девушка, крепко сжав кулаки, как то обычно бывало при упоминании ее родителей, пусть и косвенно.

Она мало что помнила о своей родне, но тот день, когда ей довелось оказаться в храме цветов, впечатался в память крепко, что даже во снах порой она видела яркие картинки из прошлого. Она до сих пор помнила руку матери, крепко сжимающую ее маленькую ладошку. До сих пор отчетливо слышала ее голос, приказывающий не упираться и идти вперед. Помнила и то, как мать, прямо на глазах собственной дочери, схватила мешок риса и просто развернулась к выходу, оставив маленькую девочку в руках двух евнухов. Алия до сих пор ощущала вкус соленых слез на своих губах и слышала собственные крики, умоляющие мать не бросать ее... И тем больше она ненавидела императора, который собственными руками создал государство, где матери продают своих собственных детей только за то, чтобы быть сытыми всего один день.

- Ты не должна так говорить. Твоя мать подарила тебе жизнь, о которой многие лишь мечтают. И я повторюсь: ты будешь вознаграждена за все свои труды, проведя один лунный цикл подле императора. Иллия уже завершила свое служение правителю этим утром, тем самым став одной из жриц императора в мире духов. Ты идешь следующей, а значит, уже завтра ночью возляжешь с императором.

Горделивый тон евнуха путал мысли, окутывал прозрачной вуалью и, будь Алия чуть глупее и податливее, то непременно бы слушала его с открытым ртом, внимая каждому слову. Но сейчас ей хотелось не радоваться, и даже не гордиться, а просто плакать. Спрятаться в один из самых темных углов храма, сбежать в зимний сад и залезть под густые кроны висящего дерева, только чтобы никто не нашел, чтобы никто не увидел ее слез. Даже плакать здесь было запрещено, и это казалось для Алии еще большей жестокостью.

- Я поняла вас, старший евнух, — покорно ответила девушка, с трудом проглотив злые слезы. - Если вы не против, то я бы хотела отправиться к себе. Утром я должна присутствовать на ритуале, а после начнется моя подготовка, прежде чем я навсегда покину это место.

Евнух что-то невнятно пробормотал, но легкий взмах руки совершенно точно означал разрешение. И, не став утруждать себя поклоном, Алия быстро удалилась из церемониального зала, на ходу утирая влажные щеки.

Ксария

- Ваше Императорское Величество, принести вам еще что-нибудь? - покорно спросила одна из придворных старух, приставленных императрице в качестве прислуги. - Вы почти ничего не съели, но, может, желаете что-то другое?

- Если я захочу, то обязательно вам сообщу, — раздраженно ответила Ксария, даже не взглянув на служанку. Сейчас она пыталась сосредоточиться на книге и десяток внимательных пар глаз, окружавших ее, не позволяли этого сделать. - Просто заберите это и уходите!

- Но мы должны помочь вам принять купель и отправится в постель... - растерянно произнесла старуха, чем вызвала очередной приступ нервной дрожи у девушки. И все же, краем глаза Ксария заметила, как старуха берет в руки серебряный поднос, а две другие прислужницы, помоложе, складывают напольный столик.