В полночь гости высыпались гроздьями, оживленными, возбужденно переговаривающимися, на три больших балкона, выходящих на другую сторону дворца и глянцевую черноту реки за деревьями парка. Далекий глухой залп и ночное небо расцвело яркими красками, озарилось сотнями огней, наполнилось падающими звездами. Я наблюдала за огромными, рассыпающимися искрами сферами, удивительными цветами, сияющими каскадами, отражающимися в зеркале реки. От многоцветья и форм захватывало дух, наверное, не будь вокруг столько чужих людей, я бы по-детски захлопала в ладоши, радуясь распускающемуся в выси чуду. Или вскрикивала восторженно после каждого нового залпа. Или даже попрыгала на месте.

Дрэйк стоял рядом и, когда фейерверк закончился, коснулся легко моей руки.

– Не холодно?

– Нет-нет, всё хорошо, – я взглянула на мужчину, стесняясь признаться, что мне вполне хватает его тепла. В темных глазах отражалась я, тоненькая девушка в синих цветах, в свете, падающем из распахнутых стеклянных дверей позади. – Красиво, правда? Я никогда раньше не видела такого фейерверка.

Никогда прежде не была на балу. Никогда не танцевала с мужчиной.

– Красиво, – согласился Дрэйк и впервые за эти часы улыбнулся.

Бал завершился, но пришлось ждать, когда наш экипаж в длинной череде прочих подъедет к выходу.

Дорога домой по освещенным ночным улицам города, в уютном молчании теплого салона. Спящий особняк с темными окнами. Высадив нас перед воротами, экипаж уехал, створки, пропуская хозяина, открылись и закрылись сами под моим удивленным взглядом.

Пустой двор, звенящий плеск воды в фонтане.

Страх, смешанный с волнением. И с каждым шагом всё сильнее.

Боль – понятно. А остальное? Пройдет ли всё быстро или займет продолжительное время? И как себя вести? Я смутно представляла, что надо делать. Мама почти ничего об этом не рассказывала, в храме столь интимные вопросы не поднимались за ненадобностью, и я помнила только то, о чем шептались старшие девушки в пансионе.

Дрэйк же проводил меня.

До чердачной лестницы. Помог подняться по скрипучим ступенькам, оглядел неодобрительно короткий темный коридор, еле-еле освещенный тусклым светильником возле лестницы. Когда я нерешительно повернулась к мужчине, улыбнулся снова.

– Надеюсь, бал тебе хоть немного понравился.

– Да! – в сонной тишине мой голос прозвучал неожиданно громко и я, потупившись, добавила чуть слышно: – Очень. Благодарю.

– Я рад. Доброй ночи, Сая.

– Доброй ночи.

Заскрипели ступеньки.

Ушел. Ни поцелуя, ни прикосновения сверх предписанного этикетом. Ни намёка на расплату. Ничего, будто я и впрямь юная благовоспитанная леди из уважаемой семьи. Будто я не рабыня, а Дрэйк не хозяин.

Я прошла в каморку, включила свет. Не сразу, но всё же расстегнула крохотный замочек на браслете, положила украшение на стол. Потянулась к пуговицам на спине и вздохнула с досадой. Не уверена, что смогу справиться со всеми самостоятельно, и беспокоить Пенелопу из-за такой ерунды глупо. Или пойти к Дрэйку? Сомневаюсь, что он так быстро лег спать.

– Помочь?

Вздрогнув, я развернулась на голос и сразу же шарахнулась к окну, словно испуганная лошадка.

Нордан стоял на пороге ванной комнаты, тяжело привалившись плечом к косяку. В руке почти пустая бутылка, и взгляд темный, шальной.

Что он здесь делает? Ждет? И давно ли пробрался в мою каморку?

Я вжалась в оконную раму. Три этажа – захочешь, не приземлишься удачно. Между мной и мужчиной узкая кровать ненадежной преградой. Слишком пышная для маленькой комнатки юбка, мешающаяся, стесняющая движения. И входная дверь напротив меня, за кроватью и Норданом.