Или вот Гедеон получает приказание от Господа: свалить жертвенник Ваала, потом срубить некое священное дерево, потом воздвигнуть новый жертвенник Господу и принести «во всесожжение» на дровах дерева, которое он срубит, двух тельцов Ему в жертву (см. Суд. 6:25–28). С Гедеоном было еще десять человек. Но все равно: один жертвенник свалить, другой поставить, зарезать телят, наколоть дрова, разжечь и поддерживать огонь и так далее. Это большой объем физической работы. И он не с кровати пошел на эту работу. Он перед тем выколачивал ячмень в потайном месте. То есть тяжело трудился.

Я это все к тому говорю, что человек древний предстает перед нами как человек двужильный, способный на всякий тяжелый труд. При этом он – человек смышленый, способный добыть огонь и пищу с небывалой сноровкой. В сравнении с такими людьми разнеженные и привыкшие к комфорту современники никуда не годны.

Иаков вон роет колодцы один за одним, вкапывается на десятки метров в твердый и безжизненный грунт, и эти колодцы до сих пор есть. А он их нарыл много. Да это какой-то гений терпения и трудолюбия.

И когда Лаван говорит, что у него «в руке есть сила», то надо представлять себе не куриную лапку интеллигента, а такую крепкую клешню, что лучше не спорить с ее обладателем.

И в Библии часто так. Например, в Бытии, в Книге Судей израилевых, в книгах Царств дышит какая-то первобытная свежесть, которую мы давно не наблюдаем в окружающей жизни. Ибо измельчал человечек.

Читаешь Библию и понимаешь именно это: человек измельчал.

И чин погребения, и Пасхальный канон, которыми мы пользуемся со времен незапамятных, написаны одним человеком – Иоанном из Дамаска. Этот приближенный к двору халифа сирийский инок сумел выразить всю амплитуду сердечных движений: от надгробного рыдания – до пасхального вселенского торжества. Факт сам по себе достаточный для того, чтобы над ним замереть в раздумье.

Однако интересно и то, что подобную роль уже сыграл (и намного ранее) Моисей. Он тоже для нас учитель молитвы. С этой мыслью свыклись далеко не все. Давид – признанный вождь молитвы для всей вселенной. Авраам – отец всех верующих в Бога Живого. Но и Моисей – здесь же.

Когда священник произносит заупокойную молитву «Боже духов всякой плоти», он говорит с Богом словами Моисея. Эти слова были им впервые произнесены при ссоре о первенстве со стороны Корея.

И когда ночной пасхальный обход вокруг храма завершается и наступает время воскресной утрени, священник поет: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» Это слова из 67-го псалма, но изначально это возглас Моисея при поднятии Ковчега священниками.

То есть Моисей, как и Иоанн Дамаскин, дал нам слова и мысли для отпевания мертвых и для победы над смертью.

А еще есть 89-й псалом, целиком присваиваемый Моисею. Он читается на первом часе. И есть песня Моисея, раба Божия, которую в Откровении поют спасенные. Да и вся 120-летняя жизнь его, разделенная на три ровных части, по 40 лет, – это пример необходимых ступеней для великого мужа. Сначала долгое изучение внешней мудрости Египта, потом многолетний аскетический искус и одиночество. И только потом – приближение к Богу, обилие чудес и управление народом.

Моисей дан и как образец. Мессия должен повторять ряд вещей, засиявших через Моисея. Например, детство, проведенное в Египте, угроза для жизни в младенчестве и многое другое у Иисуса и Моисея тождественны. Потому что написано во Второзаконии: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет вам Господь, Бог твой – Его слушайте» (Втор. 18:15).