Осознаем этот факт – и в путь! Чтобы сердце обновило обеты верности и любви к Искупителю.

В посту мы стараемся принести Богу жертву: время жизни своей, помыслы сердца, воздержание, милостыню… Все это – Господу. Но вот читаем сегодня из Бытия, что жертвы бывают Авелевы и Каиновы.

Авелевы – смиренные и в простоте. Каиновы – с завистью, с самомнением, с желанием возвыситься…

Поэтому сказано, что смотрит Господь сначала на приносящего, на сердце его, а лишь потом – на приносимое.

«И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел» (Быт. 4:4–5).

Словечки кратенькие, а от внимания к сказанному вся жизнь идет в нужном русле. Надо испытывать себя: с каким намерением, с каким чувством сердца Богу служишь. Если жертва – Каинова, то ее лучше и не приносить совсем. От нее одно злодейство рождается.

Святое семейство получает срочный приказ из Ангельского мира покинуть пределы Израиля и бежать в Египет.

Абсолютно безмолвно и безропотно (Иосиф в Новом Завете вообще не произносит ни единого слова) они исполняют веление. По-человечески говоря, могли бы быть реакции разные:

– Я Мессию родила. Можно Мне какую-то зону комфорта обеспечить?

– Куда бежать с новорожденным Младенцем на руках?

Это притом что ни комфортных средств перемещения, ни (простите) уже привычных нам памперсов нет…

Иосиф мог бы сказать:

– Мне сообщил Гавриил, что Родившийся будет людей спасать. А тут Его Самого спасать надо. Не очень понятно получается.

– Я уже стар. Дальний путь не по мне. А закон запрещает в Египет возвращаться. Я требую подробных объяснений по ситуации.

И так далее. Слава Богу, что всего этого ужаса в истории нет. Иначе мы не были бы спасены.

Если бы Святому семейству дать наши строптивые сердца и неугомонные языки, то шквал недоумений и претензий порвал бы любые соцсети, если бы последние в то время существовали.

Вместо всего этого неуместного гипотетического шума – безропотное и молчаливое бегство с Младенцем на руках. Разве это само по себе не урок для тех, кто хочет учиться?

Даже не поминая лишний раз Иисуса, Чья жизнь и слово есть Суд для человечества, Мария и Иосиф – это фон, на котором видно, как мало называющиеся христианами являются христианами на деле и по Истине.

Иоанн Предтеча, по слову Спасителя, больший из всех рожденных женами. «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11). То есть только оба Адама выше Иоанна. Первый, первозданный, был сотворен из земли, и мать во чреве его не носила. Второй – Господь с небесе – сошел в чистую утробу Девы и рожден Девицей без мужа. Все остальные, рожденные женами, ниже Иоанна.

Авраам ниже Иоанна. Илия – тоже. Ной, Даниил, Иов, Самуил… Длинный перечень ветхозаветных праведников, чья жизнь в каждом отдельном случае поражает воображение, все стоят поодаль от Иоанна. А он максимально приближен к Престолу благодати.

Совершенно верно изображает православная традиция на иконостасе: справа от Христа на троне – Деву Марию («Предста Царица одесную Тебе»), а слева – Иоанна. Ближе них никого нет возле Господа.

«Фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись от него» /от Иоанна/ (Лук. 7:30).

Остановилась мысль на этих словах. Воля Божия была, чтобы религиозные вожди крестились под рукой Иоанна, чтобы покаялись, чтобы веровали в Грядущего за Иоанном.

Пропустить мимо ушей слух Иоаннов было невозможно. Законники приходили его послушать. Но вот далее – то есть войти в воду с сокрушенным о грехах сердцем – этого в большинстве случаев не было. Несомненно, их прельщала собственная ученость. Глубокая начитанность в букве закона внушала им мысль, что они не рабы в Царстве Мессии, а по меньшей мере советчики или даже соправители. Они хотели судить дела и слова Мессии на основании Предания, а не быть судимыми от совести и от Него. Поэтому они скользнули по Крещению Иоаннову взглядом, но внутрь себя слова его не пустили.