Мне хочется застонать в голос, но вместо этого я решительно набираю маму. Она отвечает быстро.

— Привет, не спите?

— Нет, ты же знаешь, мы поздно ложимся, погоди. Андрей, – кричит в трубку. – Варя звонит! Сейчас на громкую связь включу, – это уже мне. – Ну как там ваши поля, леса?

— Хорошо, как всегда.

— Привет, дочка, – влезает папа. – На рыбалку уже всех сбаломутила?

Я смеюсь, папа всегда умел повышать мне настроение.

— Представляю, как я учу девчонок-филологов ловить рыбу, – отвечаю на это.

— Не только же их литературе учить. И вообще, жареная рыбка да на природе…

— У нас и удочки нет, – продолжаю я смеяться.

— Да угомонись, – мама тоже хихикает. – У Варьки там и без того дел полно, она же не студентка, ей надо за всем следить.

— Ты как, справляешься? – интересуется папа. Я покусываю губу. Справляюсь ли я? Кажется, нет. Точнее, я никак не могу справиться с собой, а потому “Боровичи” для меня идут фоном. Это нехорошо, кстати, сама ведь всех трясла, чтобы поехать…

— Нормально все, пап, просто немного больше дел, – отвечаю коротко. Поболтав с ними минут десять, успокаиваюсь, но тут все портит мама. Папа ушел, и она спрашивает:

— А как с тем молодым преподавателем, Михаилом? Ты говорила, вы хорошо общаетесь.

— Хорошо. И что?

— Ничего. Просто я подумала, может, деревенская романтика пойдет вам обоим на пользу, так сказать…

Я сжимаю зубы.

— Мам, мы тут всего второй день, мне сразу нужно бросаться в объятия каждому, с кем я хорошо общаюсь? – вырывается против воли резко. Взвинченное внутреннее состояние дает о себе знать, я не гашу неприятный разговор, как это бывало обычно.

— Ну чего ты завелась? Нет, так нет, я же просто спросила… – тут же съезжает она с темы и добавляет: – Ладно, поздно уже, пойду в ванную и ложиться.

Мы скомканно прощаемся, я засовываю телефон в карман и утыкаюсь головой в согнутые колени. Не надо было так, можно же было отделаться ничего не значащей фразой. Кажется, я сегодня только и делаю, что совершаю ошибки. Надо пойти домой и лечь спать, а завтра будет новый день… Наполненный новыми ошибками. Зашибись.

— Тухлый день, Краса Андреевна? – тихо спрашивает Соколов, я поднимаю голову, как раз когда он опускается рядом со мной. Обхватывает колени руками, а у меня в башке просто ноль. За одно мгновенье все мысли напрочь разбежались. Да как так, что вообще творится со мной?

Усмехнувшись и покачав головой, отворачиваюсь, все же говоря:

— Издеваетесь?

— Почему?

— Потому что день действительно отвратительный, и вы частично причина этого, Соколов.

— Почему-то не сомневался даже, – хмыкает он. – Ну а остальное?

— Остальное? – смотрю непонимающе.

— Что испортило вам день? С кем ругались по телефону?

— Я не ругалась, просто… – замолкаю, а потом заканчиваю: – Не думаю, что вы поймете.

— Я что, по-вашему, не человек, Краса Андреевна? И у меня нет проблем?

— Да какие у вас проблемы, – фыркаю, как-то не подумав.

Хотя действительно, какие. Соколов укомплектован под завязку всем лучшим: внешностью, положением в обществе, деньгами и наглостью – с такой подборкой ему не о чем волноваться.

Данила смотрит вперед, и его профиль в освещенном луной пространстве рисуется мягкими темными красками.

— Действительно, какие, – бормочет он с усмешкой. – Ну а у вас какие?

— Да… – махнув рукой, я срываю травинку. – Тоже никаких, просто с мамой очень сложные отношения.

— Почему?

— У нас разные взгляды на жизнь. Она хотела, чтобы я пораньше вышла замуж и рожала детей, ожидая мужа с работы…

— А вы как прогрессивная девушка поехали получать образование.