– Мужики, давайте сейчас поднимем наши матрасы, а уже потом чай. А то сейчас напьёмся и разомлеем. Может у Васильича ещё сахар вытрясу.

Гранин качнулся вперёд, и человек 10 мужчин разного возраста, побросав куртки на дальний стол, недовольно потопали к выходу. Было странно, что они слушаются Романа, хотя устали и не рады его заданиям.

Я думала, что Гранин последует за ними, но он дождался, когда все вышли, схватил чайник, набрал воду из крана, шлёпнул по кнопке. Потом взял ленту из бумажных квадратиков и разорвал её на фрагменты.

Положил по одному серому пакетику в каждую третью кружку.

Когда вода закипит, чайник выключится сам. Нальёшь кипяток в кружки с чайными пакетиками. Как только вода окрасится в цвет коньяка, сразу перекладывай пакетик в пустую кружку и снова заливай кипятком. Так у тебя получится 9 напитков. Все пакетики сложишь вместе и снова зальёшь кипятком. Поняла?

– Да, но ведь…

Договорить мне не дали. Роман перебил, рубанув ребром ладони по воздуху.

– Хватит! Делай, что я говорю. Сейчас неважно, почему именно ты такая неприспособленная. Важно, что ты можешь значительно осложнить жизнь всем остальным. Чайников всего два. Один в лазарете, второй здесь. И за этот головой отвечаешь. Никому не отдаёшь, никому не разрешаешь трогать, поняла?

– Поняла.

Пока мы разговаривали, чайник закипел и отключился.

– Показывай, как будешь заваривать.

Я хотела сказать, что это простое занятие, заваривать туалетную бумагу. Но глянув на свирепого Гранина, не рискнула. Схватила чайник, налила воду в кружки с пакетиками и 2 пустые. Набрала новую из крана, поставила греться.

– Доволен?

Роман посмотрел на меня задумчиво.

– Вообще-то, нет. То есть сейчас ты всё делаешь правильно, но что будет через минуту или даже через секунду, сам господь Бог не знает. Но выбирать не приходится. Поэтому действуй. Приду – проверю.

С этими словами Роман вышел из комнаты. А я заметалась между раковиной и кружками. Заварила 9 раз пакетики, сложила их в 2 пустые и снова залила кипятком. Удивительно, но запах получился похожим на чайный.

Так у меня получилось 11 кружек с горячей жидкостью. Я думала, что их всем хватит, но людей пришло больше, чем планировалось. Пришлось быстро кипятить следующий чайник и заваривать пакетики.

Мужчины больше грели о кружки замёрзшие руки. А когда и тепло и чай закончились, потянулись в соседнюю комнату на ночёвку. Я осталась одна, совершенно не представляя, что надо сделать.

Решила, что надо оставить комнату такой же, какой мне её доверили. Я собрала в коробку, которую мужчины приспособили для мусора, использованные пакетики. Оставшиеся закрыла крышкой и оставила на столе.

Воду из чайника вылила в раковину и оставила его на подставке. Остались грязные кружки. Понятно, что их надо было вымыть. Но даже без детального осмотра я не видела ничего, где могла бы стоять посудомоечная машина.

У столов не было ящиков. Только крышки и 4 ножки. Комната просматривалась насквозь. Надо было у кого-то спросить, что делать с грязной посудой, но я вспомнила женщин, заправляющих постели, и расхотела искать советчиков.

Собрала все кружки в белую эмалированную раковину. Включила воду. Барашек на кране был только один, и струя из него лилась ледяная. Я потрогала её пальцем и отдёрнула руку. Холодно!

Кружки с грязными потёками выглядели ужасно, но мыть их в студёной воде не хотелось категорически. Я решила поступить иначе. Открыла кран. Брала двумя пальцами за ручку и полоскала в холодной воде.

Через несколько минут на столе выстроился ряд чистых кружек. Я была собой горда. И когда вернулся Гранин, с радостью продемонстрировала чистую посуду.