Мне должно было стать спокойнее, ведь угроза отступила. Но вместе с ней меня покинули и последние силы. Это было ужасно. Я даже покачнулась на ногах.

А когда попала в теплоту здания, поняла, что всё только начинается. Что выжить во время аварийной посадки было самым лёгким во всей этой истории. Теперь надо было как-то продержаться среди толпы людей и добраться к маме.

А ещё, не сойти с ума, ловя на себе напряжённые взгляды Романа. Пилоты ушли писать протоколы, а Гранину пришлось ругаться с работником запасного аэродрома, пытаясь разместить людей.

Он распределял задания между бортпроводницами и активными пассажирами. Со мной не разговаривал. А если и смотрел на меня, то даже без малейшего намёка на улыбку или поддержку.

Поэтому я постаралась отойти подальше и спрятаться в толпе.

Людей было ужасно много в тесных коридорах. Иван Васильевич – работник запасного аэродрома на стенания окружающих, сказал, что нам страшно повезло. Здесь много места, и мы сможем даже спать лёжа.

Раньше объект принадлежал военным и у них была казарма! Из неё сейчас в пустые комнаты основного здания мужчины начали носить свёрнутые в тугие рулоны матрасы.

Женщины застилали их какими-то грубыми, серыми тряпками, которые назвали простынями. Я помогала им, но делала всё гораздо медленнее, чем другие. Меня это злило.

А ещё начало казаться, что остальные женщины перешёптываются за моей спиной. И снова, как в самолёте, я постаралась оглядеться вокруг. Развернулась затылком в угол, расправляя складки грубой ткани на матрасе.

При этом наблюдала, что делают другие. Женщины работали слаженно. Одна вытаскивала простыню из мешка. Вторая встряхивала слежавшуюся ткань и передавала следующим. Те застилали матрасы.

Но в момент, когда они подходили друг к другу, еле заметно склоняли голову и перешёптывались. А по тому, что смотрели в этот момент на меня, стало понятно, что я и есть предмет их обсуждения.

И, главное, ни одного знакомого человека. Я бы даже неприятной Ларисе была рада. Но меня при распределении впихнули в эту огромную комнату. Старшая бортпроводница оставила главной стюардессу Лену, она больше всех и хихикала.

Я решила не сдаваться. Что хитрого в оборачивании тонкого жёсткого мата, который они называют матрасом, куском серой мятой ткани? Справлюсь, не развалюсь.

Сжав сильнее челюсти, я начала входить в ритм. Как на занятиях в фитнес-центре. Тренер считает, я оборачиваю. Только сейчас я была и инструктором, и спортсменом. Втянулась в ритм и перестала быть интересна остальным.

Спать хотелось ужасно. Но пока руки разглаживали и оборачивали, был шанс не уснуть прямо сидя. В первую, полностью застеленную заправленными матрасами комнату, запустили женщин с детьми, а мы отправились дальше.

В следующем помещении мужчины уже разложили матрасы, но Лена вместо простыни, дала мне ужасную, холодную, комковатую и ужасно пахнущую затхлостью подушку.

– Надевай наволочку.

Мне в руки сунули серый квадрат такой же грубой ткани, как и простыня. Я расправила наволочку. Она была странной. Квадратный карман к краю которого нашита во всю длину полоса сантиметров 15 шириной.

Держа навесу подушку, я пыталась протиснуть её в наволочку. Она застревала, комкалась. Пришлось усилить напор. С трудом я затолкала жёсткую подушку в тканевой мешок, и она встала в нём колом.

Женщины расхохотались. Они смеялись, показывая на меня пальцем, а я не понимала, что их не устраивает. Старалась погасить закипающую обиду и не дать пролиться слезам.

Девушка в синем спортивном костюме с надписью «водное поло» подошла ко мне. Сердито вырвала подушку из рук. Ловким движением стянула наволочку. Положила подушку на подоконник. Вдела руки внутрь тканевого кармана.